Георгий Миронов - Я любил свой народ, свою страну

Едва ли не на протяжении всей своей жизни он выступал с докладами, речами, статьями о Пушкине, Лермонтове и Толстом, Тургеневе и Достоевском, Гончарове и Некрасове... Так что когда Российская академия наук перестала быть "императорской", Анатолий Федорович почетным ее академиком остался и его плодотворное сотрудничество с высшим научным органом страны - теперь уже России Советской - продолжалось.

Он посчитал себя нужным стране и народу - и продолжал свое служение им. Ему предложили поехать за рубеж на лечение (то было, как для Короленко, завуалированное предложение выбрать между голодной, воюющей, обновляющейся Родиной и сытым, комфортным Западом). Как и Короленко, старый Кони отказался.

А иначе не могло быть.

Это не значило, что Анатолий Федорович принимал идеи партии, новой власти. Народный комиссар просвещения А. В. Луначарский в эти годы считал Кони лишь "блестящим либералом", забывая о его демократизме, зачастую неотделимом от либерализма человека, вынужденно служившего в самом капище "судебного мира эпохи царей" [Луначарский А. В. Три встречи//0гонек. 1927. - JY° 40. - 2 окт.; Воспоминания и впечатления. - М., 1968. - С. 297.] и тем не менее сумевшего сохранить гражданское лицо, нравственную независимость, уважение даже своих политических противников - "седых злодеев" Государственного совета и сената.

В первом "звездном часе" Кони надолго подвергся остракизму со стороны власть и силу имущих и заслужил прозвище "красный" за то, что противопоставил себя власти. Второй "звездный час" его совсем иной:

он сам пришел к этой власти и предложил себя в ее распоряжение. Он не ставил никаких условий, не просил никаких привилегий. Старый правовед ограничился советами гражданина этой страны, кровно заинтересованного в благе Родины и ее народа. "Вам нужна железная власть, - говорил он и прозорливо добавлял: - и против врагов, и против эксцессов революции, которую постепенно нужно одевать в рамки законности, и против самих себя... Придется резко критиковать самих себя. А сколько будет ошибок, болезненных ошибок, ушибов о разные непредвиденные острые углы! И все же я чувствую, что в вас действительно огромные массы приходят к власти" [Там же, в сборнике. - С. 301].

Интересам повышения культуры этих "огромных масс" все 10 последних лет жизни служил Кони. Никогда он так не нужен был народу, как теперь, в пору зарождения и становления народной власти. В своем полуироническом стиле он пишет знакомому: "...профессура, когда-то утраченная, вернулась в изобилии" [Кони А. Ф. Собр. соч.-Т. 8.- С. 307]. Известно, что за 1917 1920 годы Кони прочел около тысячи публичных лекций [Смолярчук В. И. Анатолий Федорович Кони. - М., 1982. - С. 198]. В начале 20-х годов он ездил и в Москву, в столице читал лекции, выступал с воспоминаниями в Политехническом.

Его очень любила молодежь, тянулась к нему. В его личности, в его выступлениях связывались воедино две эпохи России - XIX век и новый, революционный.

Как много из прошлого в настоящее сумел перенести Кони - ученый, юрист-практик, литератор, лектор-просветитель. Через несколько лет будет юбилей - он к своим юбилеям был равнодушен, однако не забывал "круглых дат" выдающихся людей России: 9 февраля 1994 года исполнится 150 лет со дня его рождения, но многое в творческом наследии Кони не устарело.

Печататься он начал рано. Ему не было и двадцати двух, когда увидела свет его кандидатская диссертация "О праве необходимой обороны". Вообще надо сказать, что многое, очень многое в детстве, отрочестве, юности Анатолия складывалось необыкновенно счастливо.

Его отец был известный в 30 - 40-х годах литератор, журналист, издатель; мать тоже писала и издавала рассказы и повести, позднее стала известной в столицах и провинциях актрисой. И Федор Алексеевич Кони и Ирина Семеновна Юрьева (по сцене Сандунова) были людьми незаурядными, талантливыми многосторонне и столь же крепко преданными каждый своей профессии. Горько писать о том, что они расстались: по-видимому, артистические, художественные натуры их требовали большей самостоятельности и большей терпимости друг к другу...

Сохранился любопытный документ, характеризующий уровень воспитания отцом младшего сына (старший оказался способным, но слабовольным, непутевым, растратил казенные деньги, кончил печально...)

"Я, нижеподписавшийся! Сделал сего 1858 года от Р. X. марта 11 дня условие с Анатолием Федоровым сыном Кони в том, что я обязуюсь издать переводимое им, Кони, сочинение Торквато, неизвестно чьего сына Тассо, "Освобожденный Иерусалим" с немецкого и обязуюсь издать его с картинами и с приличным заглавным листом на свой счет числом тысяча двести экземпляров (1200) и пустить их в счет по одному рублю серебром за экземпляр (1 р.с.); а также заплатить ему, Кони, за каждый переводимый печатный лист по десяти (10 р.с.) рублей серебром, а листов всех одиннадцать (11 числом)...