Илья Эренбург - Война. Апрель 1942 г. - март 1943 г.

Части Красной Армии не дают окруженным покоя. Они врезаются в лагерь осажденных. Они сжимают кольцо. Идет облава на немецкого волка.

«Мы бы капитулировали, но нам не позволяют», — говорят солдаты. Окруженная под Сталинградом немецкая группировка — это как бы макет гитлеровской Германии. Германия тоже не сдается: она отвыкла от мыслей и привыкла к тупому повиновению. Ее нужно окружить, а окружив, взять. Ее можно взять не посулами, но оружием, и только оружием.

Немцы в окружении остаются немцами. Они заставляют умирающих военнопленных подносить на передний край боеприпасы. Они выгнали из хат русских женщин и детей. «Нас ненавидят за то, что мы родились немцами», — пишет лейтенант Курт Гофман. Нет, мы их ненавидим за то, что они сделали. Есть русская поговорка: «Не за то волка бьют, что он сер, а за то, что он овцу съел».

Десятки тысяч немцев еще сопротивляются в Сталинграде. Гитлер обрек их на верную смерть. Гибель этих людей поучительна. Они умирают далеко от своей родины. Они пришли к Сталинграду как завоеватели, как грабители, как палачи. Они все уничтожали на своем пути. Им казалось, что они подошли к торжеству. Им казалось, что в их жадных руках богатства мира. Теперь они охотятся за кошками и мечтают о воронах. Но уже ничто не спасет ни окруженную армию, ни Гитлера. Слишком долго волки рыскали по вашей земле. Слишком много горя изведал наш народ. Теперь началась облава.

17 января 1943 г.

Прошлой осенью немецкая газета «Берлинер берзенцейтунг» писала: «Мы возьмем Петербург, как мы взяли Париж». Немецкие колбасники самообольщались. Разве они взяли Париж? Они вошли в Париж, как входит приезжий в гостиницу: предатели распахнули перед ними двери. Немецкие колбасники ошиблись: Ленинград не гостиница для фрицев. Обер-лейтенанты тогда гадали, где они разместятся. Одни говорили: в Зимнем дворце, другие: в «Астории». Их разместили в земле.

Ленинград больше чем город: это гордость России. В нем дерево стало гранитом. В нем Русь стала Россией. Я не знаю другого столь прекрасного города. Только великий народ мог его создать. Все в нем едино — камень и вода, туманы и метели, поэзия и труд. Есть ли на свете человек, который не слыхал о Невском проспекте? Как огромный корабль, который пересекает ночь, вошел Ленинград в историю. Понимали ли презренные эсэсовцы, на что они посягнули?

Ленинград не знал ноги завоевателей. Из Петербурга русские диктовали мирные условия сраженному Берлину. В Петербург приезжали немецкие колбасники, немецкие цырюльники, немецкие костоправы. Они кормились с русского стола. Но когда в 1918 году двинулись на Петроград немецкие генералы, их остановили питерские рабочие. Так в боях за неукротимый город четверть века тому назад родилась Красная Армия.

В немецком военном учебнике сказано: «Ленинград не защищен никакими естественными преградами». Глупцы, они не знали; что Ленинград защищен самой верной преградой: любовью России.

Кого только ни посылал Гитлер на приступ непобедимого города? Под Ленинградом побывали и горные егеря, и эсэсовские дивизии, и полицейские отряды, и телохранители Гитлера, и «Голубая дивизия» испанцев, и финны — все босяки Европы, все «ассы» Германии. Свыше года Красная Армия отбивала атаки врага. Знают ли немецкие вдовы, что такое Синявино?

За Ленинград сражались все народы России: русский Василий Никулин, украинец Петр Хоменко, грузин Джикия, узбек Рахманов, еврей Спринцон, татарин Гинатулин. Об их подвигах когда-нибудь напишут томы. Сейчас мы коротко скажем: они отстояли Ленинград.

Я расскажу об одном безвестном герое. Сыну банщика из города Пушкин, Жене Олейникову, было восемь лет. Женя бросил «лимонку» в машину, где сидел немецкий генерал. Немецкий солдат схватил мальчика и головой ударил его о дерево, размозжив череп. Отца и мать Жени немцы расстреляли, дом сожгли. Но великое чувство, которое заставило восьмилетнего мальчика швырнуть гранату, палачи не сожгли и не смогли сжечь. Любовь к родине вдохновляла защитников Ленинграда. Трижды раненный Петр Хоменко в рукопашном уложил одиннадцать немцев. Семь летчиков приняли бой против семидесяти самолетов противника. Под Ленинградом немцы узнали, что такое гнев России.

Немцы терзали прекрасный город бомбами и снарядами. Они хотели взять его измором. Прошлая зима была для жителей Ленинграда страшной. Не было света, не было воды, не было дров, не было хлеба. Старшина Степан Лебедев показал мне письмо от своего двенадцатилетнего сына, Мальчик писал: «Папа, ты, наверно, знаешь, что зима у нас была очень тяжелая. Я тебе пишу всю чистую правду, что мамочка умерла 14 февраля. Она очень ослабла, последние дни не могла даже подняться. Папа, я ее похоронил. Я достал салазки и отвез, а один боец мне помог, мы до ночи вырыли могилу, и я пометил. Папа, ты обо мне не беспокойся, у нас теперь полегчало, я крепкий, учусь дома, как ты приказал, и работаю. Мы помогаем на ремонте машин. А Ленинград они не взяли и не возьмут. Ты, папа, счастливый, что можешь бить их, ты отомсти за мамочку…» Я переписал это письмо. А потом я заглянул в глаза старшины Степана Лебедева. Они горели суровым огнем. И я понял: это — глаза России. Мы не забудем муки, пережитые Ленинградом. Мы скажем о них, когда настанет час суда.