Андрей Колганов - 10 мифов об СССР

В результате сложившейся ситуации осенью и зимой 1931/32 года произошел второй отлив крестьян из колхозов. С 1 января по 20 мая 1932 года из колхозов вышло 593 тыс. хозяйств. К осени 1932 года количество хозяйств, состоящих в колхозах, сократилось с 15,5 до 14,4 млн. Резко усилился неорганизованный переход сельских жителей в промышленность и строительство [244]. Опасение X. Г. Раковского, задававшего в 1930 году тревожный вопрос: «Неужели может случиться, чтобы наша пролетарская власть издала закон, прикрепляющий крестьянина-бедняка и середняка к колхозу, а нашу красную милицию обязывающий ловить на улицах беглецов и водворять их на место жительства?» [245], сбылось. В 1932 году была введена отмененная революцией паспортная система, установившая жесткий административный контроль за движением рабочей силы в городах, а в особенности из села в город, превратившая колхозников в беспаспортное население. Был сделан еще один шаг к «казарменному социализму».

Тревожные симптомы заставили принять хотя бы некоторые меры к исправлению создавшегося положения. ЦКК – РКИ снижала завышенные суммы натур-оплаты за работу МТС, устраняла задержку выплаты денег за сданный хлеб и другие нарушения. Абсолютно нереальный заготовительный план 1932 года, предполагавший получить 29,5 млн т хлеба, несколько раз пересматривался в сторону снижения и в окончательном варианте составил 18,1 млн т. Особенно сильно были сокращены планы заготовок на Украине и Северном Кавказе, которые пострадали от засухи. В постановлении ЦК ВКП (б) и СНК СССР «Об уборочной кампании 1932 г.» отменялись прежние ограничения натуральных выдач по трудодням, вводился определенный порядок авансирования колхозников в ходе уборки.

В результате темп заготовок в 1932 году в целом был выше прошлогоднего. Но в основных зерновых районах – на Украине, Северном Кавказе, в Центральной Черноземной области и Нижне-Волжском крае – трудности предыдущего года не только не были преодолены, но и значительно усугубились. Из-за нехватки семян и фуража для рабочего скота в ходе весеннего сева не были засеяны значительные площади. Урожай оказался крайне низким. Уборочная кампания шла очень медленно – ослабленные оттоком крестьян, падежом рабочего скота из-за бескормицы и головотяпской политикой заготовок, колхозы не справлялись со сбором урожая. Даже к 10 декабря на полях Украины осталось не обмолоченным 10 % хлеба, в том числе в Винницкой области – 30 % [246].

В колхозах, оказавшихся в обстановке крайних продовольственных затруднений и совершенно экономически не заинтересованных в сдаче хлеба, получили массовое распространение попытки решить для себя продовольственную проблему любыми, в том числе незаконными, путями. Широко распространились случаи хищения хлеба, укрытия его от учета, заведомо неполного обмолота, припрятывания и т. д. Делались попытки заранее раздать хлеб по трудодням, провести его как расходы на общественное питание во время уборочной. Колхозники и колхозы стремились вынести хлеб на рынок, поскольку рыночные цены не только превосходили закупочные, но и более чем вдвое превышали розничные цены. По примерным оценкам, оборот колхозных рынков в 1932 году составил 7–8 млрд руб. [247]Разница между заготовительными и рыночными ценами принесла колхозникам значительную сумму (за 1929–1931 гг. – около 4 млрд руб.) [248]. Но эту сумму никак нельзя отнести к чистому выигрышу деревни, поскольку она заведомо не компенсировала потери крестьян от сдачи хлеба государству по ценам, далеко не покрывающим издержки производства.

Низкий темп хлебозаготовок в наиболее пострадавших от засухи районах было решено поднять применением репрессий. Выискивали «организаторов саботажа» хлебозаготовок и отдавали под суд. В районы, которые не могли осилить заготовки, полностью прекращался завоз каких бы то ни было товаров. Отстающие колхозы заносились на «черную доску», с них досрочно взыскивали кредиты и проводилась чистка их состава. Тем самым еще более подрывалось и без того нелегкое экономическое положение этих хозяйств.

Комиссия Л. М. Кагановича, посланная на Северный Кавказ для ускорения заготовок, прибегла к массовым исключениям из партии. В 17 кубанских районах из 716 секретарей станичных парткомов и колхозных ячеек половина была исключена. Многие колхозники арестовывались и высылались. Для выполнения плана вывозился весь хлеб без исключения, в том числе семенной, фуражный и выданный на трудодни. Выполнившие план колхозы и совхозы облагались повторными заданиями по сдаче хлеба [249].