Олег Попцов - Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет

Вопрос: мы накануне социальных потрясений и утраты стабильности, которая до последнего момента оставалась главным путинским коньком? Или все «перетрется — перетерпится» и войдет в обычное русло послушания и почитания власти? А может быть, это нечто другое? Народ выдохся, его не хватает даже на осмысленный протест. Хотя массам «скопом» предложили сразу несколько жизненно важных, а, по сути, жизнеобескровливающих законодательных актов, переворачивающих го-дами вбиваемые представления о социальной справедливости. Это уже упомянутый пакет монетизации льгот, новый жилищный кодекс, в котором заложена стоимость коммунальных услуг в 5–7 раз превышающая реальные доходы населения страны, обязательность медицинского страхования — «просто так» теперь не полечишься. И так, по «мелочи»: обязательное страхование автомобилей, введение увеличительной шкалы тарифов на электроэнергию, газ, тепло и воду. А к этим «революционным» изменениям, которые правительство Бориса Ельцина разработало, но даже вынести на обсуждение Госдумы не решилось, новый Закон о разграничении полномочий центра и регионов, проект закона о местном самоуправлении.

Любопытно, что Путин предвосхищал вероятный конфликт. И на заседании Госсовета в начале июля 2004 года укоряет правительство: «Прекратите тянуть одеяло на себя. Дайте регионам те полномочия, которые будут способствовать их развитию». Что отчасти напоминает знаменитое ельцинское: «Возьмите суверенитета, сколько сможете переварить». Правительство как бы внимательно слушает президента Путина, и вносит проект закона прямо противоположный его пожеланиям, в какой уже раз предлагая вынуть из полномочий субъектов РФ ряд функций, с потерей которых территории лишаются значительной доли налоговых поступлений, а, значит, становятся еще более зависимыми от Кремля. Естественно, наиболее «суверенные» регионы, а, проще, регионы-доноры, «на дыбы»: нет, «на это мы пойтить не могем!»

Так летом 2004 года в России складывается парадоксальная ситуация, когда протест беднейшей и наименее защищенной части общества, и протест региональных лидеров сливаются в одно целое. И потому из 11 губернаторов Сибири и Дальнего Востока 7 свои подписи под письмом «протеста» дезавуировали. Да и то, правда: энергетические ресурсы, золото, другие драгоценные металлы, алмазы принадлежат всей стране, а не регионам-донорам. И хотя всеми этими богатствами распоряжаются олигархи, налоги от добычи и продажи должны идти в общероссийскую казну. Для обеспечения тех же социальных нужд населения.

Так или иначе, Белый Дом на Краснопресненской набережной сумел зацепиться за предложенную им схему распределения налоговых поступлений: 36 процентов — регионам, 64 процента — федеральному центру. Но тем самым чиновничья феде-ральная власть одержала пиррову победу. Она еще раз показала, что навыки управления страной ею утрачены. И вместо рыночных отношений, которые она же сама и декларирует, на вооружение взяты «пыльные» методы унитарного, «зацентрализованного» государства «заскорузлых» советских времен.

Федеральная власть, похоже, живет вне анализа своей собственной деятельности. Хотя идея административной реформы, и ее едва ли не экстренное проведение говорят, казалось бы, об обратном. Однако не выявлена суть: во имя чего она проводится? Для того, чтобы существенно сократить численность чиновничьего аппарата? Так эту процедуру проводит всякая власть и во всякой стране, будь то Франция, Германия, Япония, Китай, Советский Союз или нынешняя Россия. Но чиновник, и особенно в нашей стране имеет способность не только к мимикрии, но и к саморазмножению. Через 4–5 лет количество «белых воротничков» полностью восстанавливается с обязательным процентом «прироста». Отсюда вывод: лидеры приходят и уходят, а аппарат вечен. Он, априори, самовосстанавливающаяся система. Подобная цель может быть частью реформы, но не ее сутью. И что же? Ввести трехуровневое управление страной наподобие Германии и Франции? Замечу, что французский бюрократизм считается в Европе самым иезуитским. Кстати, этим постулатом, в частности, Франция защищает свой особый управленческий статус, свою непохожесть с модулями управления других стран Европы. В России, как я понимаю, в качестве прообраза административной реформы взят немецкий вариант.

Сначала Путин из Питера, став президентом, призывает во власть только «своих», питерских. И по большей части знакомцев по коридорам и кабинетам здания УКГБ по Ленинграду и Ленинградской области. А затем Путин с Литейного вспоминает четыре года своей командировки в ГДР. И напутствует Козака, якобы автора административной реформы, обратить внимание на систему германского управления. Мы неисправимые эпигоны. Младореформаторы этот российский порок, по сути, превратили в принцип управления страной. Напомним ставшую афоризмом фразу Евгения Базарова, главного героя романа И. С. Тургенева «Отцы и дети»: «То, что русскому человеку здорово, то немцу — смерть». Так и с реформами власти. Младореформаторы породили образ власти, для которой незнание собственной страны не является пороком. Более того, торжествовал принцип: чтобы управлять страной, совсем не обязательно ее знать.