Виктор Ротов: Ближе к истине

Вдруг идет Женя. Словно из лунного света возник. Я глазам своим не верю. Откуда он взялся, не пойму. Я часто теперь вспоминаю этот момент. Думаю — как, откуда мы появляемся в судьбе друг друга и куда уходим потом? Откуда Женя взялся в моей судьбе? Почему она свела нас? Для чего? Неужели для того, чтоб однажды развести? И чтоб это не было неожиданностью, она делала так, что мы теряли друг друга сначала на время, потом потеряли надолго, а потом навсегда. Но только ли для этого? Нет. Встречаясь, люди одаривают друг друга общением. И в этом, наверно, главный смысл дружбы. Как главный смысл бытия в том, чтобы созидать.

Мы шли домой счастливые: снова нашли друг друга. Все обошлось хорошо.

— Где ты был? — спросил я у Жени.

— На лавочке возле багажного отделения лежал, в небо смотрел. На звезды. И знаешь о чем думал?

— О чем?

— Я спрашивал себя — зачем ты?

— Ну и зачем?

— Старик, об этом думают столько людей, сколько звезд на небе. Станешь думать ты, и в твою честь зажжется звезда.

Мама обрадовалась, когда мы пришли. Постель была уже готова. Мы с Женей тотчас легли и заснули.

Я проснулся утром и почувствовал, что Женя уже не спит.

— Доброе утро, старик, — поприветствовал он меня. — Ты знаешь, я сегодня уезжаю домой.

— Чего так вдруг?

— Работать хочется.

— Ну ты даешь! Пол — отпуска только прошло.

— Работать хочется.

— Ну хоть с недельку еще!

— Нет, старик, поеду. Руки чешутся.

— Ну хоть пару дней! /

— Честно говорю, старик, работать хочетс я.

— Ну хоть завтра, не сегодня. Коть соберемся как следует.

— Ну хорошо. Зав г: ра.

Р>есь этот день он был молчалив и скучен. Я понял — отдых ему уже надоел он хочет работать.

На следующий денэ он ьстал рано. Сказал коротко:

— Поехали.

Без лишних слов, под вздохи моей мамы мы собрались и отправи/ись на автс зокзал. Би. этой на автобус уже не было, мы взяли такси и поехали ь Краснодар. Шофер попался лихой, домчал за два часа. Езда была похожа на гонки. Женя шепнул мне на ухо (мы с ним сидели на заднем сидении): «Гонки за судьбой». На поворотах колеса визжали от напряжения. В лобовое стекло светило встающее, яркое и пока не горячее солнце.

Я сбоку поглядывал на Женю, он спокойно и отсутствующе смотрел вперед, казалось, равнодушный к желтым нивам, бегущим сбоку дороги, к зеленым горам вда ли, заходящим с тыла, к ослепительному солнцу, встающему навстречу, к отчаянному визгу тормозов на поворотах. Он был уже в работе. Его захватила какая‑то мысль. Не знал я тогда, что он дерзнет со скромным билетом на балкон войти в зал, где великие умы человечества собрались поспорить «Зачем ты?»

Я написал эту повесть и засобирался в Москву, чтобы показать ее Жене. Послал ему письмо Правда, по старому адресу, я не знал, что они переехали на новую квартиру. Женя не ответил. Наверно письмо не дошло. А может в то время ему было не до меня. У него, как я узнал потом, были большие неприятности по работе. Устроили ему эти неприятности те, кому он больше всех помогал, кого поддерживал. Сработал закон подлости: ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

Я закончил повесть в октябре 1985 года, а в декабре

Женя уже не работал в «Крокодиле». Ему поручили организовать и возглавить Клуб сатириков в СССР. Хотя Женя и говорил своим близким, что принял уход из «Крокодила» спокойно и что‑де он давно думал перейти на профессиональное положение, однако переживал и тяготился дома. Он был из тех людей, которые привыкли жить под большим напряжением. Его неотступно мучил все тот же вопрос, который мучил героя его повести «Билет на балкон» Глорского — «Зачем ты?» Зачем ты, если ты не у дел? Работа дома за письменным столом, безвылазно, в неполных пятьдесят лет, видно, не устраивала его. И это понятно: человек он огромных возможностей, необыкновенной работоспособности! Как потом мне рассказывала Людмила Максимовна, его жена, он обрадовался предложению возглавить Клуб сатириков. И со всей энергией взялся за работу. В тот день, 15 июня, ему позвонил домой Сергей Владимирович Михалков и сказал, что вопрос об организации Клуба сатириков окончательно решен в ЦК и он, Женя утвержден его председателем. Все будет хорошо. Это было в первой половине дня. А во второй половине, к вечеру, ему стало плохо. Вызвали «скорую». Его забрали в клинику в реанимацию. Принятые меры не помогали: инфаркт углублялся. Людмиле Максимовне уже нельзя было находиться в палате. Перед тем, как уехать домой, она вошла к нему. Он попросил пить. Потом она уехала. А вскоре ей позвонили — Женя скончался.