Виктор Ротов - Ближе к истине

Я перебираю в уме имена наших теперешних правителей и полководцев. И ни одного из них я бы не прикрыл собой. И таких, как я, миллионы, если не вся Россия. Нет! Не видно пока на горизонте человека, за которым пошли бы люди. Который сумел бы слить воедино наши русские души, В чем же дело? Неужели на Руси выветрился русский дух и Русью не пахнет? Неужели нашему сердцу милее стали лже-идеи, лжевожди, лжероссияне и их тлетворный дух?! Неужели не все еще поняли, куда нас ведут чужевыродки? Неужели еще не осточертела нам всеобщая разруха, которую учинили нам наши правители? Или чтобы понять все это и увидеть беду, в которую нас ввергли и продолжают ввергать, нам надо снова взять Зееловские высоты? Чтобы оглядеться с них. Глянуть на Россию на Востоке, которая лежит в руинах, и на предстоящий, предштурмовой «Берлин» на Западе? Оглядеться и понять. Понять и…

Как это сделал батальон Героя Советского Союза Василия Тимофеевича Боченкова: «Батальон вырвался на центральную, длинную и прямую улицу, по которой проходила автострада «Кюстрен — Берлин». Очищая дом за домом от врага, пересекли весь Зеелов и, достигнув окраины, заняли городское кладбище. Справа вел бой 3–й батальон. Противник прижал его к земле, не давал подняться в атаку. Я на

правил две роты в тыл врага, чтобы помочь другу. Это был неожиданный маневр для немцев. Мы захватили противотанковую батарею и около шестидесяти пленных.

Путь к Берлину был открыт. Но он тоже оказался нелегким: все населенные пункты до самого Берлина были укреплены. Но уже ничто не могло остановить наступательного порыва наших войск».

Что было дальше, известно всему человечеству.

Такое будет со всеми, когда Россия «озвереет», когда ей осточертеют российские чужевыродки со своими претензиями, ввергнувшие страну в дерьмократию. О возмездии им вопиют из могил наши славные предки. Они все знают, они все видят с высоты Зееловских высот.

Пусть земля им будет пухом. И эти бессмертные строчки из стихотворения военрука СШ № 5 Л. Казарина вместо памятника:

Вы уходите, наши славные отцы и деды. Вам на смену грядут такие вот, как в стихах кубанского поэта Николая Зиновьева:

М. Горький записал по памяти один разговор с Леонидом Андреевым. Речь шла об Иисусе Христе и Иуде. Вернее, о мотивах предательства.

«— Кто‑то сказал (так начал разговор Андреев. — В. Р.), что Христос — хороший еврей, а Иуда — плохой еврей. Но я не люблю Христа. Достоевский был прав, когда говорил — Христос был великий путаник.

— Не Достоевский, Ницше…

— Ну, Ницше. Хотя должен был утверждать именно Достоевский. Мне кто‑то доказывал, что Достоевский тайно ненавидел Христа. Я тоже не люблю Христа и христианство: оптимизм — противная, насквозь фальшивая выдумка.

— Какой оптимизм?

— Ну, Царствие Небесное и прочая чепуха. А Иуда, он, брат, умный и дерзкий человек. Ты когда‑нибудь думал о разнообразии мотивов предательства? Они бесконечно разнообразны. У Азефа была своя философия. Глупо думать, что он предавал только ради заработка. Знаешь, если б Иуда был убежден, что в лице Христа перед ним сам Иегова, — он все‑таки предал бы его. Убить Бога, унизить его позорной смертью, — это, брат, не пустячок!»

Большой знаток жизни и творчества Л. Андреева, литературовед А. В. Богданов приводит описание дочерью Андреева Верой Леонидовной картины отца: «В холле наверху висела картина, нарисованная папой разноцветными мелками. Это головы Иисуса Христа и Иуды Искариота. Прижатые друг к другу, увенчанные одним терновым венцом».

И далее:

«И странная вещь: несмотря на то, что сходства нет никакого, по мере того, как всматриваешься в эти два лица, начинаешь замечать удивительное, кощунственное подобие между светлым лицом Христа и звериным лицом Иуды Искариота — величайшего предателя всех времен и народов. Одно и то же великое, безмерное страдание застыло на них…

Кажется, что от обоих лиц веет одинаковой обреченностью».

Итак, по мысли Л. Андреева, в картине и в повести «Иуда Искариот» предательство и благородство повенчаны одним терновым венцом. Мало того, в повести он откровенно симпатизирует Иуде. Он и умен, и хитер, и изворотлив, напорист, даже бесстрашен… Правда, завистлив сильно, нечист на руку и болезненно тщеславен. Откровенно говорит об этих своих пороках и не открещивается от них. Автор клеймит его самыми страшными слова