Виктор Ротов - Ближе к истине

Полное имя свата Дэвид Чарльз Каннигам Уотсон. Здесь унаследованы имена отца и деда.

Он окончил школу Итон в Уинзоре — самая престижная в Англии. Потом Кембридж, колледж Тринити (факультет классических языков — древнегреческого и латыни). Прожил в Индии 22 года. Служил в департаменте губернатора Мадраса. Занимался миссионерской деятельностью — преподавал английский и Библию. В совершенстве изучил обычаи и язык народности Тамэл, что издревле живуг вокруг Мадраса. Теперь он ученый — библеист. К нему приезжают пообщаться коллеги из разных стран, в том числе из России. Он известен в своем кругу как ортодоксальный теоретик библейской версии происхождения мира.

Они считают Чарльза Дарвина с его учением «О происхождении видов» шарлатаном. В свое время он подвергался за это гонениям властей и прессы. Но упорно стоит на своем по сей день. Написал книгу, в которой критикует Ч. Дарвина. О книге хорошо отозвался всемирно известный американский профессор Джон Уиткомб.

Мы часами с помощью Нади (как переводчицы) спорили о происхождении мира. Не то чтобы спорили, обменивались мнениями. У него, в его кних’е, есть интересные мысли. Да и сама полемика с Ч. Дарвиным кажется мне любопытной.

В самом деле — теорию Ч. Дарвина можно, а может, даже нужно критиковать. Но и библейская версия о происхождении мира, по — моему, не выдерживает критики. По Библии мир создан Богом одномоментно. «И стало так» — написано в ней. Слишком просто. Малоубедительно.

Кроме теоретизирования о происхождении мира, мой уважаемый сват корпит еще над переводом Библии на язык слепых народностей Тамэл. Кропотливейшая, как я потом убедился, работа! С использованием компьютера. И без

возмездно. На общественных началах, как у нас принято говорить.

Но и это не все. Он состоит еще в благотворительном обществе «Обед на дом». Раз в неделю (они там чередуются) он развозит на своей машине обеды на дом немощным.

И еще в каком‑то, где владельцы машин возят больных, не имеющих машин, к врачу. При этом «клиент» оплачивает только стоимость бензина.

Болезненная сваха, и та много лет работает корректором над переводом Библии для слепых другой народности Индии Марати. Тридцать восемь пухлых томов! И тоже безвозмездно.

Мы имели честь быть приглашенными на обед к ним в Чаттерис. Это километрах в тридцати от Литтлпорта. Там жили раньше мои молодые.

У сватов половина дома. (Дом на два хозяина, как у нас говорят.) Свой огромный они продали: старость — сужается жизнь, сужается площадь. Да и ближе к детям захотелось.

Крохотный внешний дворик, посыпанный гравием. Машина.

На наш звонок открывают не сразу. Так принято. Внук это знает, а потому не терзает кнопку: гранпа и гранма слышат и сейчас откроют. Вот только выдержат положенную приличием паузу.

Появляются. Улыбчивые, радостные. Не притворно, а натурально. И это сразу создает настроение. Входим. Теснота. Из большого дома в Америке вместиться в этот, конечно, не так просто.

Прихожая, переходящая в гостиную. Из прихожей — гостиной дверь в кухню, из кухни — во дворик. Манюсенький. Но с высоким забором. Мой дом — моя крепость.

Наверху две спальни и туалетная комната. В конце коридорчика — крошечный кабинет, где работает сват над переводом Библии на язык слепых далекой народности Тамэл. Он рассказывает и показывает. Надя переводит. Это нас довольно долго занимает.

Но вот зовут к столу.

Сваха, оказывается, американка по происхождению. А американки готовят вкуснее англичанок. Я в этом убедился.

В самом деле — все было вкусно. Даже экзотично. Я, например, никогда не ел молодые побеги бамбука. Куриные ляжки, зажаренные в отделенной кожице. Внешне кажется, что это котлеты. И я начал было есть вместе с кожицей. Надя тихонько подсказала мне, что кожицу не едят.

За столом сваха забавно шутила:

— Я пошла за него замуж, думала, откормлю, — говорила она, показывая глазами на мужа. — Но у меня ничего не вышло…

После обеда собрались во дворике. Сфотографировались на широких качелях, на которых любят отдыхать сваты.

Долго в гостях не принято засиживаться. Пообщались, и пора честь знать.

Сваты вышли нас провожать аж к машине. Это считается верхом уважения. Обычно гостя (гостей) провожают до двери прихожей, не дальше.

Всю обратную дорогу они стояли перед моими глазами. Особенно сваха. Преклонная, болезненная, превозмогающая хворь — она была искренне радушна. Чистенькая вся, аккуратная, доброжелательная.