Виктор Ротов - Ближе к истине

Выехали в 8.45, в 11.40 были на месте.

Маленький внешний дворик. Две машины. Темно — зе

леного цвета и темно — красного. И дом, примерно, в полтора раза больше Надиного с Марком.

На звонок вышла худенькая, небольшого роста женщина. Это Ники. Объятия, поцелуи: не виделись целых полгода! Я смотрю на Марка. Он весел, улыбается. Совсем не такой, какой был у Пола с Джудит.

Детишки тотчас высыпали в сад. Стива не видно. Оказывается, наш приезд застал его в ванной. Мы идем в сад через гостиную. Гостиная обставлена красиво, со вкусом. В саду — вообще рай.

Традиционный газон и… Тут уж действительно сад: фруктовые деревья (яблони, груши, черешни, алыча…), тут и там цветники, красиво выложенные камнем, миниатюрные переходные площадки, кусты сирени, бузины, молодые ивы, ясени, юкка, пальмы и маленький огород — помидоры, высаженные прямо в упаковке с удобрением и землей. Подвязанные к подпоркам. Слева в углу огромный со спиленным верхом кедр. И живая изгородь. По-моему, жасмин. А может, что другое. Рослый такой, тесный кустарник.

Под тенистым деревом в глубине газона — ослепительной белизны круглый столик. Вокруг него такие же стулья с ажурными спинками.

Вышел Стив. Высокий широкоплечий блондин приятного обличия. Они с Марком тотчас разговорились: весело, оживленно. Сразу видно, что общение им приятно. Я посматриваю на них, на красоту эту рукотворную, на резвящихся детей, сидя за белым столиком, потягивая пиво. Женщины в доме о чем‑то секретничают, похохатывают, Потом высыпают в сад, и Надя показывает нам снимок эмбриона в животе Ники. Снимок сделан методом сканирования, и на нем действительно можно уже кое‑что различить. Эмбриону шестнадцать недель…

Потом мы с Надей отправляемся на экскурсию по дому.

Сначала осматриваем будущую детскую. Ники со Стивом сами ее отделывают и оборудуют. Своими руками. Красиво получается! Действительно здесь ждут ребенка. Обои с детским рисунком, кроватка, постель, полки, уставленные игрушками, прогулочный садок, настенные картинки… Уже висят и те, что привезли в подарок Надя с Марком.

Идем дальше. Красиво, просторно, уютно. Глазам не верится, что такое может быть. Что промышленность сработала все эти прелести, а хозяева все это подобрали со

вкусом. Но восторг и радость за людей, что вот живут же так! подтапливает исподволь уныние — нам такого вовек не видать.

Возвращаемся в сад. Я слегка подавлен. Стив вытаскивает на середину газона что‑то вроде шашлычницы, заправляет ее древесным углем. (Он сыплется из пластмассовой упаковки с глухим тонким перезвоном). Поджигает длинной долгогорящей спичкой и поджаривает в особой такой сеточной сковороде сосиски…

Обедаем за столом под тентом. Тот же шведский стол: кастрюли и жаровни с кушаньями отдельно, и время от времени хозяйка или хозяин предлагают пополнить вашу тарелку. Спиртного, кроме нива, конечно, ни грамма. Как и везде. Все вкусно. Но… У свахи было вкуснее.

Как обычно, за столом оживленный разговор, смех. Я не заметил, как Ники и Стив назвали меня папой. (Мне потом Надя сказала). Я был занят Данни. Он все подмигивал мне и провоцировал, чтоб я сказал ему: «Данни — гут мужик». Ему понравилось это слово «мужик». А Марку не нравится, когда он в ответ мне говорит, «Гранпа — гут мужик». Он считает это непозволительной фамильярностью. Поэтому я воздерживаюсь от этой нашей с Данни шалости.

Я заранее попросил Надю, чтоб меня свозили на берег Ла — Манша. Я должен искупаться. Поглядываем на небо: облака. Солнце то выйдет, то зайдет. Прохладновато. Надя пытается отговорить меня. Нет! Если я не искупаюсь в Ламанше, будучи рядом, меня затюкают на Кубани.

Поехали. На пляже пусто. На море волнисто. Купается одна дородная тетя и мужик, похожий на моржа. Я быстро раздеваюсь, и, чтоб меня не успели отговорить, — в воду. Плыву, а Надя кричит, разрывается: «Папа, не плыви дальше, там сразу глубоко!..» И так волнуется, что я поворачиваю назад. Выхожу из воды, а тут народ подсобрался. Хлопают в ладоши русскому.

Детишки кидают камешки. Стив с Ники кутаются в куртки. Марк посматривает на часы: пора! Заехали к друзьям, я переоделся в сухое, и двинули восвояси.

Расцеловались на прощание. И снова, Надя говорит, Стив и Ники назвали меня папой. А я снова не заметил. Я уже стал путать на слух русские и английские слова. Но все равно мне было приятно узнать об этом, хоть и задним числом. И я согласен быть им названым папой. Пусть до них дойдут эти мои слова.