Наум Синдаловский: Легенды петербургских садов и парков

Надо полагать, совсем не случайно, приглашенный в 1807 году вновь в Павловск Чарльз Камерон, строит на окраине парка краснодолинный павильон с открытой площадкой на крыше, откуда можно было любоваться великолепными пейзажами Гонзаго. Краснодолинному, или Елизаветину павильону, названному так в честь жены Александра I — Елизаветы Алексеевны, Камерон придал вид античных руин, вечные образы которых постоянно преследовали зодчего. Недалеко от павильона он же соорудил характерные для парков классицизма Руины в виде полуразрушенных древних аркад, щедро дополненных подлинными античными обломками и скульптурой. В 1920-х годах XX века в целях сохранения скульптуру передали в Эрмитаж.

В 1807 году вблизи Белой березы, на территории в то время не принадлежавшей парку, архитектор воронихин строит дачу коменданту Павловска, будущему полководцу Багратиону. Приобретенная впоследствии императрицей и приобщенная к парку, окруженная кустами редких сортов роз, легкая и изящная постройка получает соответствующее название: Розовый павильон. Не в последнюю очередь благодаря своему поэтическому облику, Розовый павильон скоро превращается в своеобразный литературный салон, повидавший в своих стенах немало выдающихся людей XIX века: Гнедича, карамзина, Жуковского и многих других представителей блестящего пушкинского времени.

К созданию Розового павильона приложил свою руку и Пьетро Гонзаго. Его недюжинное мастерство театрального художника сказалось в созданных им так называемых «обманных» картинах, захватывающие рассказы о которых, как о блестяще исполненных цирковых трюках, восторженные посетители парка передавали из уст в уста. Впервые подобный фокус он продемонстрировал восхищенным зрителям на одной из стен Большого дворца. Фрагменты этих удивительных фресок и сегодня еще можно увидеть. По свидетельству очевидцев, в прошлом они производили неизгладимое впечатление. Существует предание, рассказанное одним французом, восторженным почитателем Павловского парка, о том, как некая бедная собачка «расквасила себе морду, пытаясь вбежать в несуществующее пространство фресок Гонзаго, написанных на одной из наружных стен Павловского дворца».

Удачный опыт Гонзаго повторил на стенах Розового павильона. Он ухитрился так изобразить стекла оранжереи, за которыми были видны фруктовые деревья, что, по свидетельству очевидцев, возникала полная иллюзия реальности.

Первоначально Павловск развивался как богатая загородная усадьба, основная территория которой отводилась под парковые, охотничьи и лесные угодья. Собственно город представлял собой немногочисленные дома и дачи строителей и обслуживающего персонала, которые тянулись вдоль единственной дороги из Петербурга к Павловскому дворцу. Однако постепенно город рос, обрастая, говоря сегодняшним языком, инфраструктурой. Благодаря благотворительной и подвижнической деятельности супруги, а затем и вдовы Павла Петровича Марии Федоровны, в Павловске появились русская православная церковь и лютеранская немецкая кирха, госпиталь для инвалидов и больница для бедных, другие общественные здания.

Постепенно город приобретал самостоятельное значение. Этот процесс получил особенное развитие в середине XIX века, после того, как в 1838 году началось регулярное движение пассажирских поездов между Петербургом и Павловском. За год до этого в Павловском парке по проекту архитектора А.И. Штакеншнейдера строится здание вокзала, где, по выражению строителя железной дороги Ф. Герстнера, пассажиры могли не только приобрести билеты, но и получали «приятный отдых и разумное развлечение на лоне прелестной природы Павловского парка».

Аналогов подобных сооружений в россии не было, и Штакеншнейдеру пришлось экспериментировать. Вот почему здание, возведенное по его проекту, более походило на загородную богатую аристократическую усадьбу, нежели на вокзал в сегодняшнем нашем представлении. Однако главное архитектор угадал — это была внушительных размеров постройка с рестораном, комнатами отдыха, прогулочными галереями, садом с фонтанами, привокзальной площадью и, главное, с концертным залом.

Вскоре для привлечения избалованной петербургской публики в вокзале, который стали называть Курзалом, начали устраивать музыкальные концерты. Мода на них распространилась мгновенно. Поехать в Павловск «На музыку» стало признаком хорошего тона. Центр музыкальной жизни столицы переместился в Павловск. Лучшие музыканты Европы считали для себя честью выступить на подмостках павловского Курзала. Здесь концертировали многие звезды европейской музыки, в том числе Иоганн Штраус.