Ярослав Галан - Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы

Таким властным тоном разговаривали когда-то только абсо­лютные монархи со своими министрами. В 1945 году католиче­ский кардинал Йожеф Миндсенти намеревался разговаривать именно так с народным правительством. Что это — зазнайство? Мания величия?

Ни то, ни другое. Кардинал Миндсенти, примас Венгрии, архиепископ Эстергомский и прочая и прочая говорил здесь не только от своего собственного имени, от имени «обиженного» реформой владельца восьмисот двадцати пяти тысяч хольдов земли. Его устами говорила вчерашняя Венгрия, Венгрия знат­ных и необузданных феодалов, привыкших на костях и крови венгерского и других народов строить свою сомнительную славу и свое несомненное богатство.

В начале 1945 года Советская Армия освобождает Венгрию, и власть в этой стране переходит в руки народа. Реакция не­истовствует, она пускается на авантюристические махинации, надеясь, что с помощью англосаксонских протекционистов ей удастся восстановить феодально-буржуазный строй. Однако все ее соглашения заканчиваются, как правило, на скамье подсу­димых. Подняться выше этой скамьи реакционным деятелям никак не удавалось: пробужденный к жизни венгерский народ сметал их со своего пути.

Тогда на первом плане появляется Миндсенти. Чего не сде­лали гражданские диверсанты, то, как полагали недобитые реак­ционеры, сделает диверсант в епископской митре, которого под­держивает Ватикан, католическая церковь и вековые традицион­ные суеверия, которые, словом, помогут кардиналу овладеть настроениями и мыслями масс, а потом толкнуть эти массы против народного строя, против победившей народной демократии. Это была спекуляция большого масштаба.

И Миндсенти действует и действует с каждым разом все сме­лее и нахальнее. Он сыплет, будто с рукава, пастырскими лис­тами, а его подвластные и сторонники зачитывают эти анти­государственные прокламации с амвонов, печатают их в католи­ческих газетах, распространяют в виде листовок, ватиканское радио передает их по радио. Малоизвестный ранее кардинал ста­новится героем дня на страницах американской и английской прессы, очарованный папа шлет ему благословение за благо­словением. Подбадриваемый похвалами Уолл-стрита и Ватикана, Миндсенти лезет с ногами на стол. Всякое мероприятие пра­вительства наталкивается на живое препятствие в лице рас­поясавшегося кардинала.

Когда протесты не дают результатов, кардинал пускается на' угрозы. Угрожает правительству, угрожает народу. Убедившись, что народ в своей массе идет за правительством, поддерживает его, питает к нему доверие и любовь, Миндсенти, с Библией в ру­ках, грозно провозглашает:

«По святому писанию, проклят тот, кто верит в людей».

Однако «легальной» деятельностью Миндсенти не ограни­чивается: он плетет паутину тайных интриг, соглашений и заго­воров. Возлагая все надежды на третью войну, он пытается при­близить ее и с этой целью устанавливает связи с поджигателями, находящимися за границей. Верный традициям своих предшест­венников, он мечтает о восстановлении в Венгрии монархии во главе с габсбургской династией. И не только мечтает: тайно кардинал делает серьезные шаги для ее реставрации.

Уже через несколько дней после освобождения Будапешта Миндсенти просит графа Паллавичини поехать во Францию, где в то время находился Отто Габсбург, и заверить этого неудачного кандидата в монархи в безграничной преданности Миндсенти династии Габсбургов. Граф выполнил поручение кардинала. Отто поблагодарил и заявил о своем горячем желании как можно скорее встретиться с верным кардиналом.

Между ними завязывается переписка, причем роль посред­ника берет на себя бельгийский кардинал ван Рой. Отто Габсбург шлет в Эстергом слова утешения и ободрения, а кардинал в ответ отсылает ему информации сугубо шпионского характера, которые из рук Отто направляются в закоулки американской разведки.

Но в письмах всего не скажешь, потому назревает необхо­димость встретиться с глазу на глаз. В августе 1947 года Минд­сенти заявляет о своем желании поехать в Канаду, где должно было произойти торжественное празднество в честь девы Марии. Кардинал выезжает за океан, однако его архикатолическое сердце полонила не столько дева Мария, сколько вдова экс-императора Австрии и экс-короля Венгрии — Зета. Он сходится с тог­дашним духовником Карла Габсбурга, нью-йоркским священ­ником Палом Жамбоки, и тот устраивает ему встречу с често­любивой Зетой. Длительная беседа закончилась обоюдным бла­гословением.