Ярослав Галан - Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы

Теперь есть еще время сесть за государственные дела. Гит­лер пишет два завещания, которые, как ему кажется, станут достоянием истории. Одно из них он называет «политическим», другое,— «частным». В первом он торжественно именует себя миролюбцем и назначает кабинет, который «должен продолжать войну всеми средствами...». В частном завещании он заявляет о желании Евы Браун умереть вместе с ним.

Все эти бумаги Борман передает своему адъютанту, а восемь месяцев спустя они попадают в руки судей.

На этом обрывается история преступления, имя которому было «третий рейх». Какова дальнейшая судьба главного героя этой грязной истории, еще и поныне окончательно не выяснено, неизвестно также, что произошло с Борманом. Пусть этим эпило­гом величайшей в истории человечества кровавой аферы занима­ются и в дальнейшем следственные органы. Задача Человече­ства — сделать выводы. И эти выводы будут уничтожающими для строя, породившего такую гниль.

А это самое главное, и именно в этом состоит историческое значение Нюрнбергского процесса.

1946

В опубликованном на Нюрнбергском процессе секретном отчете гестаповской оперативной группы мы читаем:

«Нам нелегко было спровоцировать в Каунасе еврейский погром большого масштаба. Вожаку упомянутой уже литовской националистической группы Климатису, привлеченному в первую очередь к этой работе, удалось на основании данных ему каунас­ским гестапо указаний произвести погром. Он выполнил задание таким способом, что со стороны не было видно в этом ни немецкой руки, ни немецкого подстрекательства. Во время первого по­грома в ночь с 25 на 26 июня 1941 года литовские националисты уничтожили тысячу пятьсот евреев, сожгли или разрушили не­мало синагог и еврейский квартал с шестьюдесятью домами. В последующие ночи уничтожено таким же способом две тысячи триста евреев. В других районах Литвы состоялись, по примеру Каунаса, такие же акты насилия, хоть и не в столь крупных масштабах, причем эти действия были распространены также на оставшихся коммунистов».

С того времени, как известно, многое изменилось.

Знамена четырех великих держав на здании Нюрнбергского суда символизируют победу цивилизации над варварством. Шесть лет фашистских погромов стоили слишком много слез, крови и руин. Это не может, не смеет повториться, если мы не хотим, что­бы грядущее поколение прокляло своих родителей. Те, кто сделал своим божеством грубую физическую силу, пусть ощутят сегодня силу карающей руки. Если эта рука дрогнет — темные силы фашизма погасят солнце нового дня, и в мире снова наступит беспросветная Варфоломеевская ночь.

Многое изменилось с того времени, когда советские танки на улицах чешской Праги завершили марш победы свободо­любивых народов. Геринг теперь уже не прежний Геринг, а один из подсудимых, действительный кандидат на настоящую виселицу; отошел в лоно дьявола и его норвежский агент Квис­линг. Из-за решеток гестаповских камер пыток выглядывают теперь сами палачи: обергруппенфюреры, унтерштурмфюреры, гауляйтеры, крайсляйтеры. Весь этот сброд нацистских шкуро­деров и мародеров кусает себе сегодня пальцы от страха перед возмездием.

Впрочем, извините, не все. Чтобы убедиться в этом, доста­точно побыть неделю-другую в американской оккупационной зо­не. Как это ни удивительно, но именно здесь, на территории, контролируемой хозяевами Нюрнбергской тюрьмы, где ждут справедливого приговора геринги и кальтенбруннеры, Риб­бентропы и франки, нашли себе убежище те, о кровавых делах которых с таким понятным возмущением говорят на Нюрнберг­ском процессе представители американского обвинения...

Не хочу быть голословным. Если в начале этой корреспон­денции я вспомнил о литовской нацистской банде Климатиса, то это прежде всего потому, что вся эта банда живет себе сегодня, как у Христа за пазухой, на окраинах оккупированного амери­канскими войсками Зальцбурга. Подонки из хозяйства Гим­млера, суетливая гестаповская мелкая сошка, герои кровавых каунасских ночей, профессиональные убийцы, грабители, на­сильники, взломщики и обычные рядовые мазурики — вся эта нацистская ватага с клеймом Каина и Ирода на лбу чувствует тут себя не хуже, чем она чувствовала себя год тому назад, ког­да еще нужно было выполнять приказы капризного и бесцере­монного в отношении своих холуев рейхсфюрера СС Гим­млера.

Они пользуются здесь абсолютной безнаказанностью. Более того: определенные реакционные круги считают этих убийц поли­тическими эмигрантами.