Ярослав Галан - Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы

Свидетель, статс-секретарь Пауль Кернер, одна из живых карикатур Гросса, ближайший клеврет и наушник «рейхсмаршала», типичный гомункул из реторты Адольфа Гитлера, во время допроса назвал Геринга «человеком Возрождения». Что или, точнее говоря, кого подразумевает Пауль Кернер под сло­вом «Возрождение», не трудно догадаться. Возрождение — это для него не Петрарка, не Леонардо да Винчи и не Микеланджело; это прежде всего и исключительно кровавый тиран Людо­вик Сфорца, безгранично распутный Цезарь Борджиа и до­стойный своего сына папа римский Александр VI, прозванный своими современниками воплощением антихриста.

— В 1922 году я получил в СА наивысший командный пост, какой только можно было получить,— хвалится на процессе Герман Геринг. О том, почему именно он, Герман Геринг, получил этот «пост», говорит нам история первых лет нацистской партии: не было тогда почти ни одного «мокрого дела», следы которого не вели бы к кабинету Геринга.

Опыт создает мастера. Когда в голове Геббельса зародилась идея поджога рейхстага, он знал, что ее лучше всех может выпол­нить Геринг. Сегодня «человек Возрождения» удивленно по­жимает плечами, когда ему напоминают об этой истории. Он как будто забыл даже фамилию главного участника поджога СА — фюрера Эрнста, который, предчувствуя смерть от руки Геринга, оставил нам письменное свидетельство, в котором описывает не только роль Геринга в поджоге, но и технические подробности этого предприятия. Эрнст? Живот Геринга трясется от смеха. Да, хорошая идея была с этим Эрнстом! Под шумок 30 июля не трудно было перенести своего пособника в лоно Авраама. Иначе за этим проклятым пультом появился бы еще один лишний сви­детель и была бы еще одна лишняя неприятность...

Ему читают показания генерала Гальдера.

«Как-то в небольшом кругу завязался разговор о рейхстаге. Геринг сказал тогда: «Единственный человек, который знает как следует рейхстаг, это я. Потому что я его поджег».

В ответ Геринг легкомысленно машет рукой. Глупости, мол, обыкновенные сплетни. Да неужто рейхстаг стоил того, чтобы его поджигать? Другое дело, если бы речь шла, например, об оперном театре. И тут же этот бессменный глава нацистского рейхстага добавляет:

— Опера всегда была для меня чем-то более важным, чем рейхстаг...

Есть ситуации, когда даже на скамье подсудимых Геринг возвращается к роли первого шефа гестапо, несмотря на то, что в этом случае весь аппарат Геринга состоит лишь из одного человека: его адвоката. Да, как выясняется, для шатнажа и этого аппарата достаточно. Не лучше ли всего продемонстриро­вал это случай со свидетелем Шахта, известным уже сегодня Гизевиусом, человеком 2 июня... и американской разведки и автором неприятной для Геринга книги о «третьем рейхе». Накануне выступления свидетеля к нему пришел адвокат Штаммер и, не церемонясь, сказал:

— Мой клиент предупреждает вас, чтобы вы были осторожны в своих показаниях, иначе... гм!..

Но, на беду Геринга, случилось так, что Гизевиус не испугал­ся этого «гм» и рассказал столько новых подробностей из биогра­фии рейхсмаршала, что даже доктор Штаммер схватился за голову...

Однако еще «более яркий» материал дают фрагменты стено­графического отчета совещания Геринга с рейхскомиссарами ок­купированных областей и представителями военного командо­вания о продовольственном положении. Совещание происхо­дило в четверг 6 сентября 1942 года в «зале Германа Геринга» в министерстве авиации.

Геринг: «... Я вижу, что люди в любой оккупированной об­ласти жрут до отвала... Боже мой, ведь вы посланы туда не для того, чтобы работать для благополучия порученных вам народов, а для того, чтобы выкачать оттуда все возможное, для того, чтобы мог жить немецкий народ. Этого я жду от вас. Нужно на­конец прекратить эту вечную заботу об иностранцах...»

«Неподалеку от границ Рурской области находится богатая Голландия. Она могла бы послать сейчас в эту изнуренную об­ласть значительно больше овощей, нежели это делалось раньше.

Что об этом думают господа голландцы, мне совершенно без­различно. Вообще в оккупированных областях меня интересуют лишь те люди, которые работают на вооружение и обеспечение продовольствием. Они должны получать столько, чтобы как раз могли выполнять свою работу. Являются ли господа голландцы германцами, или нет, мне совершенно безразлично, потому что если они действительно германцы, то тем более они дураки, а что надо делать с глупыми немцами, уже показали в прошлом выдающиеся личности...»