Сергей Переслегин - Неоткрытые звезды

Они умирают так же, как жили. И потому умирают, что жили именно так. Даже ядерная война не смогла ничего изменить; политики по-прежнему произносят прочувственные речи, армейские воюют за отсутствием врагов с собственным кабинетом министров. Врачи убивают "во имя спасения общины", ученые работают в шахте, тоже во имя спасения.

Спасение... которое всегда ищут, когда уже "взорваны все мосты через пропасть", а когда оно приходит, снова начинают стрелять.

- 5

По В.Рыбакову спасение в том, чтобы не лгать, любить, сохранять в себе детство и всю жизнь стараться сделать такой же чудесной, каким оно кажется.

Просто?

"Так хоть бы пальцем кто-нибудь пошевелил!" <20>

Мы вновь смотрим в магическое зеркало, "Очаг на башне" В.Рыбакова. <21> Грань фантастики и реализма. Книга о том мгновении между детерминированным прошлым и вариантным будущим, которая зовется настоящим. Точка ветвления, развилка дороги, лежащей перед миром. Что впереди, кроме "Пути обмана" в его бесчисленных ипостасях, кроме "Доверия"?

Вопрос можно поставить и по-другому: что может сделать человек на Земле? Прост человек, не прогрессор, за спиной которого тридцать миллиардов друзей и опыт галактической цивилизации, не Бог, сошедший с небес, не экстрасенс, владеющий приемами психического воздействия?

Мне не хочется пересказывать роман В.Рыбакова, книгу о любви, дружбе, предательстве. Роман - портрет двух поколений, обойденных вниманием литературы. Роман о фашизме застойного общества, и о той силе, которая противостоит этому страшному процессу и, единственная, может ему противостоять.

О чем еще? О новой науке биоспектралистике, имеющей сугубо медицинское применение, но при этом тщательно засекречено, так засекречено, что международные конференции превращаются в заведомую игру, участники которой озабочены лишь тем, чтобы скрыть свои достижения. А создатель биоспектралистики, профессор Вайсбор, чем-то похожий на постаревшего Гирина, кричит: ... Я дрался! Я маневрировал, да! Мой лучший друг уже двенадцать лет не подает мне руки! А мы служили вместе! В одном артрасчете карабкались на Хинган в сорок пятом! (...) но я выиграл! Я нашел вас! И выучил вас! И мы обгоняем их на пять лет!" <21>

Мир разобщения, зависти и ненависти, люди которого почти поголовно больны СДУ, синдромом длительного унижения. В черновике я написал "уничтожения". Собственно, так оно и есть.

"Пока есть обратные связи, и сознание развивается, доминируют эмоции типа "верю". "интересно", "люблю", которые отражают стремление сознания к расширению деятельности. Когда конструктивная область отвергается, развитие прекращается, и личность разом теряет двуединую способность усваивать новое из мира и привносить новое в мир. Доминировать начинает "не люблю"... Тот, кто развивается, увидит, скажем, в бестактной назойливости преданность, в злой издевке - дружескую иронию... А тот, чье конструктивное взаимодействие с миром прервано - наоборот, в преданности - назойливость, в шутке - издевку... Именно тут и расцветают всякие комплексы и мании." <22>

Мир, в котором тщательно и методично разрушается все светлое, что есть в человеке. В этом сюжет романа - уничтожается счастье двоих. Читать это страшно, перечитывать невозможно.

И все-таки, книга оставляет ощущение надежды.

" - Одно дело, - полуобернувшись сказала Ася, - зная, что угасание неизбежно, раздувать огонь. Другое дело - сложить руки. Раз все уйдет - пусть уйдет безболезненно и дешево. А как обесценить? Да не вкладывать себя, и не вбирать в себя. Это, собственно, одно и тоже. Значит, будет вкладывать лишь тот, кто с вами. а вы соблаговолите попользоваться. А когда начнется угасание, с полным правом закричите: эгоисты, Плохи старались! Не сумели! Это удел слабых людей, Валерий."

Для Рыбакова любовь - это всегда созидание, "древнее земли и неба, древнее бессметных богов."

Я называю "Очаг на башне", самое значительное произведение "Новой волны", книгой. Между тем, оно - рукопись.

- 6

Обзор следовало бы продолжить. Ведь есть и "Третий Вавилон", и "Изгнание беса", и "Счастливо оставаться"..., "Записки шута", "Раб", "Граждане квартиросъемщики", "Страж перевала", "Микрокосм", "Дерни за веревочку", "Магический треугольник", "Флейтист" - перечисление грозит затянуться на полстраницы. Перейдем, поэтому, к основной задаче статьи - к определению наиболее типичных, характерных черт Ленинградской фантастики "Новой волны".

Что же отличает писателей "Четвертого поколения" от фантастовшестидесятников? Острая социальность, антивоенная направленность, научность, понимая в широком смысле, - все это было характерно и для классической фантастики двадцатипятитомника. Конечно, в творчестве "Новой волны" бросается в глаза абстрактность, смелость, беспощадность анализа, отсутствие каких бы то ни было иллюзий, ощущение сложности, многомерности мира, натурализм, доходящий до жестокости.