Александр Наумов - Спецзона для бывших

– Что же вам мешало углубляться в подробности уголовных дел? Нехватка времени? Отсутствие каких-то данных?

– И не было времени, и… знаете, текучка. Я вам скажу, что критериев оценки работы следователей всего два: это количество дел, которые они получили в производство, и количество дел, которые они выдали в суд. Если, допустим, он десять дел получил, он должен и десять дел отправить в суд. Но он, допустим, видит, что дело было возбуждено необоснованно, и он прекращает это дело. Это брак в его работе. За это он наказывается. Почему? Я – прокурор, я возбудил уголовное дело, даю тебе, следователю, и вдруг ты, такой умный, говоришь, что в материалах дела нет ничего. Да за это я тебя, собаку… Так рассуждает прокурор. Во всяком случае, премию этот следователь уже не получит. И поэтому следователь выскакивает из штанов, но он будет доказывать, что дело возбуждено правильно. А если оно еще на контроле стоит у того же прокурора или еще какого другого вышестоящего начальника, или ФСБ там день и ночь над тобой стоит, дышит в ухо, контролирует ход следствия, то ты сделаешь все возможное, чтобы это дело прошло в суд. Ты из пальца высосешь все эти «отягчающие» обстоятельства, которые в суде будут являться доказательством вины обвиняемого.

– Неужели в следственной практике такой беспредел? Если то или иное дело явно сфабриковано, то…

– Я вас перебью, извините. Ваше мнение сформировалось на основе фильмов, которые пытаются преподнести следователя таким… какие-то принципы, идеалы якобы у него. В кино – да, могут быть принципы, а в жизни – нет. Существует понятие: профессиональная деформация личности. Особенно ей подвержены работники правоохранительных органов. Возможность влиять на судьбы других людей и абсолютная бесконтрольность формируют в человеке уверенность в собственной непогрешимости и безнаказанности. Больше всех этому подвержены судьи. Лет через десять судебной практики они становятся уже такими небожителями. А следователь через десять лет – это человек с глубоко деформированной психикой. И для него уже нет человека как такового с его проблемами. Это машина, которой дали задание: вот этого оправдать, а этого посадить. Я сам внутри системы проработал двадцать лет, я прошел все ступени, и для меня это не является каким-то откровением. Кого сейчас берут в следователи? Людей не хватает, и сюда принимают зубных техников, спортсменов, библиотекарей… Принимают кого угодно, но не юристов, которые прошли специальную подготовку. Такие «следователи» работают в милиции. Ну а если взять прокуратуру, которая стоит на уровень выше, вернее, должна стоять, здесь тоже свои проблемы, а именно – работают здесь и гомосексуалисты, и наркоманы, и сутенеры… Я уже не говорю о взяточниках, это слишком распространенное явление. Прокуратура – самая настоящая сточная яма…

– В которой вы работали.

– Да, представьте себе, работал.

– Но в то время вы наверняка рассуждали иначе?

– Да, я знал, видел, замечал, что происходит вокруг, но… не придавал особого значения. Я уже говорил вам, что меня-то лично все эти мерзости не касались.

– То есть вы жили по принципу: моя хата с краю?

– В общем, да.

– А почему же сейчас решили выносить сор из избы?

– Ну… я уже в той избе не живу.

– Вы рассказываете жуткие вещи: продажные служители Фемиды готовы засадить любого человека, и таких «служителей правопорядка» – пруд пруди. А что нужно было бы сделать, чтобы навести в этой среде настоящий порядок? Изменить систему отчетности? Ввести новую надзорную инстанцию? Или, наоборот, сделать следствие неподотчетным? Дать больше самостоятельности, а значит, ответственности?

– Это уже будет уголовно-правовая реформа…

– Можно делать и отдельные шаги: поднять зарплату.

– Я приведу простой пример, отвечая на ваш вопрос. Возможно ли исключить все эти негативные явления только одним повышением зарплаты? На сегодняшний день у судей самая высокая среди госслужащих зарплата. Им бесплатное жилье предоставляется. И у них же полный иммунитет к привлечению к какой-либо ответственности, даже административной. У них пожизненное содержание и статус судьи сохраняется. Что еще можно человеку придумать? Какие еще блага ему предоставить? Но именно судьи, именно они, имеющие такую солидную господдержку, более чем другие сотрудники правоохранительной системы берут сегодня взятки. Судьи… Ну вот что его, судью, заставляет, можно сказать, при наличии определенной независимости в виде стабильного высокого заработка и других гарантированных благ, вот что его заставляет фальсифицировать протокол судебного заседания? А ведь это главный документ судебного заседания. Понятно, что его заставляет, вернее, провоцирует на это абсолютная безнаказанность. Но вот во имя чего он это делает? Ради какой «высокой» цели? Он фальсифицирует протокол судебного заседания, подгоняя обстоятельства дела под приговор. Который ему заказали.