Александр Наумов - Спецзона для бывших

– Это соответствовало действительности?

– Нет, конечно. У начальника милиции, – я был его водителем, – никогда не было ко мне претензий. Сослуживцы, пока я работал, вроде бы уважали.

– Почему же тогда написали отрицательную характеристику?

– Я не знаю… Наверное, по принципу: утопи ближнего. Чтобы самим не запачкаться.

– В колонии трудно оставаться самим собой?

– Если быть самим собой – больше проблем станет. Придется отстаивать свое мнение. Постоянно кому-то что-то доказывать, конфликтовать. А зачем? Просто я знаю, кому и что надо говорить, – кто и что хочет услышать. Если мечтает об амнистии, я говорю: «Будет тебе амнистия». А у него еще след от фуражки на лбу не прошел, он только заехал в зону. Какая ему амнистия? Но доказывать ему что-либо бесполезно. Проще согласиться.

– Как еще зона влияет на людей?

– Зона очень сильно отупляет. Один день похож на другой. Нет новых событий, новых впечатлений. Возникает проблема общения: людям нечего обсуждать, не о чем говорить. Многие живут воспоминаниями. Вот один тут рассказывает, что он ездил на джипах…

– Ну и что с того: пусть рассказывает.

– Так он об этом каждый день рассказывает!

– Зона может перевоспитать человека?

– Вряд ли. В колонии есть молельная комната. Осужденные туда ходят, молятся. Они не каются, они просят побыстрее их освободить.

– Чем планируете заняться на воле?

– Хочу учиться на агронома. Но сейчас везде образование платное. Поэтому сначала пойду работать, чтобы накопить денег. Могу строить, лес пилить. Могу торговать на рынке.

– А в колонии вы работаете?

– Да, на пилораме.

– Возникают какие-либо проблемы?

– Проблема одна: бывших сотрудников правоохранительных органов трудно заставить работать. Потому что у них нет никакой специальности. Они ничего не умеют делать.

– Вы давно отбываете наказание?

– Больше десяти лет. Сначала я сидел на общем режиме, а потом меня перевели сюда, на строгий. И добавили срок…

– За что добавили срок?

– Да ни за что. Мне разрешили поехать в отпуск. Я приехал в Оренбург и… опять повздорил с тем директором.

– С каким директором?

– Директором завода.

– Что значит «повздорил»?

– Поговорил с ним.

– Просто поговорил?

Осужденный Т. отбывает срок за вооруженный грабеж.

– Раньше я был атеистом, как многие при Советской власти, – рассказывает он. – Поехал на север, в Якутию, хотел заработать деньги на квартиру, машину, но вышло иначе… Сделал из ружья обрез, и вместе с напарником ограбили магазин – обчистили витрину с золотыми изделиями. А через два часа нас задержали.

Осужденный вздыхает, вспомнив про первый день заключения. Когда его привезли в изолятор временного содержания, в одиночную камеру, он увидел прикрепленный проволокой к изголовью кровати маленький картонный образок.

– И вы знаете, во мне вдруг все перевернулось, – продолжает Т. – Я взглянул на этот образок и подумал: «Господи, да что же я натворил-то…» Упал перед образом и раскаялся. Все это случилось как-то само собой. А потом меня перевели в СИЗО, в общую камеру, где произошел удивительный случай. Знакомая женщина написала мне письмо, куда вложила текст молитвы с припиской: «Это тебе поможет». В камере сидели трое русских и двадцать шесть якутов. С одним из русских я поспорил о православной вере, сказав ему: «Господь среди нас, он все видит». Посоветовал ему помолиться и дал ему свою молитву. А через два дня этот русский поссорился с одним из якутов, и якут воткнул ему в спину самодельный нож. На шум прибежала охрана, вызвали медика. Но оказалось, что важные органы ножом задеты не были: лезвие зацепило ребро и погнулось. Потом этот русский тоже стал верующим и даже признался мне, что это его Господь спас.

Спрашиваю у Т., чем он занимался до переезда в Якутию.

– Я родом с Украины – из Днепропетровской области. Служил в правоохранительных органах. Дослужился до звания старшего лейтенанта и должности начальника изолятора временного содержания. Потом уволился…

– Что-то не устраивало?

– Захотелось больших денег. В Якутии жил мой брат. Было где ночевать первое время. И я рассчитывал завербоваться на какую-нибудь вахтовую работу.

– Нашли такую работу?

– Не получилось. Потом я узнал, что есть вакансии в местной милиции. Я хотел продолжить службу, но меня не приняли из-за того, что у меня было украинское гражданство. Другой работы найти не смог. И тогда решил вместе с братом пойти на грабеж.