Лидия Чуковская - Борис Житков

Осенью революция вплотную подошла к вооруженному восстанию. Революционным организациям Одессы необходимо было оружие. По их поручению Житков на дубке отправлялся в Констанцу, в Варну, в Измаил. Там ждали его надежные люди и грузили на парусник оцинкованные и запаянные ящики. Он доставлял ящики в Одессу и сгружал прямо в море, против Малого Фонтана. К каждому было припаяно кольцо, а к кольцу канатом привязан рыбацкий буек с флажком условленного цвета. Житков отправлялся вдоль берега дальше, минуя город, а в назначенное время выходили в море люди, узнавали флажок, поднимали из воды и грузили в лодки драгоценные ящики. Морская наука неодолимо манила Житкова. В 1906 году он окончил Новороссийский университет, а в 1909 сделался студентом снова: поступил на кораблестроительное отделение Политехнического института в Петербурге. Летом 1912 года, во время морской практики, Житков совершил кругосветное плавание на учебно-грузовом судне: он обогнул всю Европу, прошел Гибралтар, Суэцкий канал и Красное море, проплыл берегом Африки вплоть до Мадагаскара, затем направился в Индию, на остров Цейлон, в Шанхай, Японию, Владивосток. Все виды морской службы прошел Житков — от юнги до помощника капитана. В юности, в 1899 году, он, как видно из одного его письма, задумывался над тем, кем он станет: артистом, писателем или ученым? Сделавшись же взрослым, он стал штурманом дальнего плавания, инженером-кораблестроителем и специалистом по авиамоторам. И только революция вернула его к прежней мечте: когда в центре внимания искусства оказался трудовой человек — тогда и Житков нашел себя. Природа художника взяла в нем верх, и ему неодолимо захотелось рассказать обо всем, что он пережил, узнал и увидел, общаясь с огромным миром людей труда.

В статьях и воспоминаниях о Борисе Житкове не раз высказывалось мнение, будто он пришел в литературу совершенно случайно.

На первый взгляд мнение это представляется не лишенным основания. В самом деле, печататься Житков начал, когда ему было уже за сорок, в 1924 году. Кем он только не был! Моряком, химиком, зоологом; в 1909 году руководил экспедицией, изучавшей фауну Енисея и исследовавшей его течение до самого устья; в 1914 работал на кораблестроительном заводе в Николаеве; в 1915 году проверял исправность судов перед их выходом в море в Архангельске; в 1916 принимал авиамоторы для русских самолетов, изготовлявшиеся в Англии; после революции преподавал на рабфаке в Одессе математику и черчение, заведовал техническим училищем… Моряк, зоолог, инженер, учитель, химик — кто угодно, только не писатель. Однако в действительности приход Житкова в литературу был глубоко не случаен ни для жизни самого Житкова, ни для советской литературы 20-х годов. Если вдуматься в биографию Житкова, в его жизненный путь, станет ясно, что «случайность» эта была предопределена ранним и разнообразным жизненным опытом и постоянным стремлением передавать этот опыт другим — стремлением, которое и отличает художника. Житков всю жизнь любил писать дневники и длинные беллетристические письма; всегда с детства артистически воспроизводил чужую устную речь; с юности пробовал писать и стихи и прозу к 1923 году у него набралась уже целая тетрадка стихов; письма его всегда изобиловали цитатами из Блока, Бодлера, Маяковского; чтобы развлечь своего маленького племянника, он писал для него рассказы, а в 1909 году написал целую повесть с продолжениями под названием «Сережин разбойник». И когда Борису Житкову «случайно», для опыта, предложили написать рассказ, к литературному труду он был уже вполне подготовлен. Да и самое предложение явилось глубоко не случайным. И вызвано оно было не только тем, что старые друзья Житкова знали его как замечательного рассказчика. Нет, само время звало его на работу.

Те годы — 1924–1938, - когда появлялись книги Житкова, были годами первого мужания, а затем бурного расцвета и роста советской литературы для детей. Партия боролась против «обхода социальной темы» в детской литературе, требовала, чтобы книга не отгораживала детей oт жизни, а приобщала их к ней. Ответом на это требование были первые советские повести для подростков: Неверова, Алексея Кожевникова, Сергея Григорьева, Николая Тихонова, Гайдара, Пантелеева, Кассиля, Паустовского, Шорина, повести о революции, о гражданской войне, о колхозах, о школе.

Новой детской литературе, вдохновляемой Горьким, понадобились новые работники: вместо подвизавшихся во всяких «Задушевных словах» и «Звездочках» дам, еженедельно умилявшихся над снежинками, ей оказались нужны люди обширных знаний, боевого темперамента и педагогического такта. В штурме высоты, именуемой «большая литература для маленьких», стали принимать участие не только литераторы, но и те, кого Горький называл «бывалыми людьми», — люди труда, люди богатого жизненного опыта, люди науки. В числе детских писателей оказались красноармейцы, ученые, пожарные, водолазы.