Дмитрий Губин - Русский рулет, или Книга малых форм. Игры в парадигмы (сборник)

А на тот, что государственный Молох достиг размера, когда пища нужна постоянно.

Пока что он закусывает маленькими.

2008

Когда-то поэт Давид Самойлов заметил, что строй в России сильнее власти, отчего власть нередко бодается со строем. Именно такое бодание заметно сейчас, когда Владимир Путин оставляет президентский пост.

Как российское сознание колеблется от оголтелого славянофильства до бескомпромиссного западничества, так и происходящее в стране объясняется то исключительно действиями героев, то чаяниями народных масс. Последние 8 лет российской истории были временем героев. Точнее, героя: вот окончилась зима, наступило лето, лично Путина В.В. поблагодарим за это.

Стилистика времени Владимира Путина копирует стилистику застоя не по чьему-то злому (или доброму) умыслу. Стилистика в России – это форма, обложка, упаковка общественного строя, то есть договора между управляемыми массами и управляющей властью. Вот уже сотни лет российский строй неизменен: народ отказывается от ответственности за судьбу страны, полностью делегируя ее власти – а власть, в свою очередь, обещает народ либо кормить, либо давать кормиться. Правитель, неукоснительно соблюдающий договор, и становится героем. С этой точки зрения, Владимир Путин – безусловный герой. Ведь это при нем окормление народа автомобилями, сотовыми телефонами и пивом ста сортов стало повсеместным и раблезианским. С точки зрения договора власти и народа, это важнее, что провал пенсионной реформы, развал здравоохранения, сокращение протяженности автодорог на 7 % (данные экономиста Владимира Милова) или тотальная коррупция. Коррупция – то же окормление, она договору не противоречит. До Путина (при Горбачеве и Ельцине) люди были голодны, при Путине они стали наедаться до отрыжки: следовательно, Путин герой. Народ (по договору) приписывает власти свои заслуги (так Сталину народом-победителем была приписана победа в войне).

Другое дело – переход Владимира Путина в статус первого, но все же министра (ни один из министров последнего времени не был героем, кроме Шойгу, но нет наводнения или пожара – нет и Шойгу). Политологи говорят: вот, смотрите, Путин стал председателем партии и теперь будет контролировать парламент вплоть до объявления импичмента; а вот он переподчинил себе губернаторов; значит, центром власти теперь будет премьер. Эээ, полноте. Это бодания власти. А народ хочет продолжать потреблять. Начиная с Горбачева он усваивал, что падение (или рост) потребления – вина (или заслуга) исключительно президента, который ныне молод, энергичен и знает языки. А премьер-министр – это технический человек, его можно рекрутировать из торговцев мебелью или разжаловать в послы. Будем мы еще разбираться! Наш президент молод и энергичен, его зовут Медведев, премьер не должен ему мешать, а если рыпнется – пошлем послом в Германию. Говорите, он объявит импичмент? А в «Единой России» – что, не русские люди?

Но конструкция «президент наш герой» устойчива, пока можно брать иномарки в кредит и кредит отдавать. Как только окажется, все иномарки стоят в пробке, или что мидл-класс достиг возраста болезней и пенсий, или как нефти найдется замена, – вот тут-то и обнаружится, что герои лишь выполняют желания масс, а в противном случае летят с пьедесталов.

2008

Глава комитета Госдумы по делам СНГ г-н Островский предлагает руководству бывших республик СССР придать русскому языку статус официального. Прекрасная идея!

Собственно, и Горбачеву в президентстве можно было инкриминировать одно: что вместо официального двуязычия, в качестве условия независимости Прибалтики, он ввел в Ригу и Вильнюс танки. Ничего не добился, кроме последовавшего кошмара, включая лингвистический. Чего стоил один запрет в, если не ошибаюсь, Латвии, торговать на рынке тем, кто не знает латышского – в то время как латыши торговали в Польше, не умея сказать даже «дзенкую».

Знаменитое официальное двуязычие Финляндии, при менее чем 5 % сограждан-шведов – тоже дальнее эхо выхода из-под шведской опеки, и остается сожалеть, что Ленин условием независимости финнов не оговорил госстатус русского языка. Вообще, чем больше языков параллельно звучит в стране – тем лучше. Те же финны поголовно говорят на английском, что немало способствует подъему страны. Швейцарцы (четыре государственных языка, включая ретороманский) прекрасно себя чувствуют и в Германии, и во Франции, и в Италии, – и хороши у них и часы, и сыры, и магазины.