Василий Ирзабеков - Святая сила слова. Не предать родной язык

«Русь державная» и «Русь святая»

– Василий Давыдович, Ваша книга «Тайна русского слова» разошлась огромным тиражом. Мне рассказывали, что её покупают не только в домашние библиотеки, но и в подарок друзьям, коллегам, её приобретают для своих сотрудников кафедры вузов Москвы и Санкт-Петербурга. Книга о красоте и величии русского языка, беспощадно уничтожаемого нашей современностью, стала невероятно популярной. Как Вы думаете, почему?

– Человек всегда понимает, что он делает. Лгать самому себе – глупо. Когда я работал над этой книгой, то понимал, что в ней есть что-то интересное, важное для моих современников, я писал её сердцем. Сейчас приходят письма из США, Канады, Испании, Англии, Австралии. В этих странах очень много русских, и многие из них озабочены тем, как сохранить культуру далёкого Отечества для своих детей, внуков, правнуков. А сохранить её можно, конечно же, только через русский язык. Поэтому я сейчас веду обширную переписку со многими нашими соотечественниками, живущими за рубежом. Им полюбилась моя книга, они благодарят за неё, делятся своими размышлениями, просят дать совет.

– Василий Давыдович, на Ваш взгляд, кому труднее противостоять загрязнению и уничтожению русского языка – нам, живущим в потоке жёлтой прессы и постыдной рекламы больших городов России, или же русским в Лондоне, Париже, Риме?

– Я думаю, трудно везде, где нет Православия. Смотришь по телевизору сюжет о русских в Бразилии и видишь: те, кто живут там, прилепившись к Православной Церкви, – абсолютно русские. Ведь они сохранили главное – веру и язык. Россия всегда там, где Православие и русский язык. Территориально существовали Киевская Русь, потом великая Российская империя, СССР. Сегодня Россия ужалась. Мы не всегда вслушиваемся в слова, которые говорим. Есть «Русь державная», а есть «Русь святая» Это не одно и то же. Русь святая – понятие первенствующее, это духовная мощь. Русь державная может рухнуть в одно мгновение, как случилось в 1991 году, когда разрушили великую Российскую империю, которая не очень-то благозвучно называлась СССР. Мы привыкли к этому названию нашего Отечества, но аббревиатура не может звучать красиво.

Своеобразная машина времени

– Сейчас часто ставят вопрос о переводе богослужения на русский язык. Как Вы к этому относитесь?

– Я хотел бы, чтобы на эту проблему посмотрели не с «кочки», а с точки зрения, то есть немножко приподнялись над обыденностью, увидели всё по-иному. Вообще, угроза обмирщения Церкви реальна, но я не могу этого принять, не хочу. Упаси, Господи, если этот перевод произойдёт. Я этого боюсь, и вот почему. Меня часто спрашивают: «Вы, коренной азербайджанец, вдруг приняли Православие, пишете книги о русском языке; почему?» Да, я из патриархальной азербайджанской семьи, более того, мой род по отцу восходит к имаму Али – двоюродному брату и зятю пророка мусульман. На Востоке

очень трепетно относятся к своему генеалогическому древу. Баку – город, где я родился и вырос, – славился многонациональным составом своих жителей. Вспоминаю, как совсем ещё мальчиком я любил заходить в христианские храмы. Покупал свечи, ставил их в песочек перед иконами. Как хорошо, что меня никто ни разу оттуда не «попросил». Сегодня, когда с тех пор прошло около пятидесяти лет, я часто думаю: почему меня так тянуло туда? Думаю и понимаю: тогда я не знал ещё этих слов – «неотмирность» и «надмирность», но сердцем, а оно гораздо мудрее нас, я их чувствовал. Там, в христианском храме, меня, ребёнка, встречала другаятишина, другаяживопись, там пели по-другому,читали по-другому.Для меня с детства церковь – это своеобразная машина времени. Ты идёшь в огромном современном городе по шумной улице и заходишь в храм – всё, ты мгновенно попадаешь во времена преподобных Сергия Радонежского и Серафима Саровского. Это их время, их язык. Какое чудо!

Кстати, Вы обратили внимание, что в богослужебном языке Русской Православной Церкви нет слова «счастье»: ни в молитвах, ни в тексте Литургии и других церковных служб? Зато есть «радость», её много. Во всей Библии слово «счастье» встречается всего 12 раз, а слово «радость» около 800 раз. Вы знаете, что в русских богослужебных текстах нет слова «счастье»: ни в одной молитве, ни в тексте евхаристии, ни в акафистах? Часто встречается «радость», а «счастья» нет. А в миру все друг другу желают счастья.