Натан Щаранский - ID. Identity и ее решающая роль в защите демократии

Американский взгляд на мир, наоборот, приветствует различия. Это мир, в котором различные индивидуумы и группы связаны со своей, особенной историей, традициями и образом жизни, при этом общей платформой для всех групп является верность идеалам демократии Приветствуется не только право каждого полностью выражать свою специфическую, отличную от других identity — само коллективное участие в демократической жизни становится важным источником и признаком американской самоидентификации Таким образом, демократия выступает и в качестве средства, и в качестве цели.

В США различные культуры сосуществуют друг с другом, иногда пересекаясь, иногда отдаляясь друг от друга. Социальные рамки при этом не требуют сглаживания различий. Все, чего они требуют — это верности системе, которая защищает права каждого, и участия в общественной жизни, которая является основой системы. В этой модели демократия и identity не только не противостоят, но наоборот - поддерживают и укрепляют друг друга В отличие от этого в европейской истории identity и демократия, как правило, находились в постоянной борьбе В самоидентификации видели в первую очередь связь человека с данным конкретным местом, традициями и обычаями, в то время как роль демократии заключалась в том, чтобы снять, уничтожить эти различия, вывести человека из его культурного и религиозного «местечка» и сделать его гражданином мира. Выбор был ясен и однозначен: можно присоединиться к частному или общему, быть гражданином национального государства или гражданином мира, исповедовать определенную, отличную от других религию или быть гуманистом, защищающим общечеловеческие ценности. Другими словами, можно поклоняться или identity, или демократии — но никак не им обеим одновременно Неудивительно поэтому, что и в сегодняшней Европе identity и демократия находятся по разные стороны баррикад.

Отказ большинства мусульманских эмигрантов интегрироваться в европейскую культуру превратился для Европы в огромный вызов Видимым проявлением этого отказа многие европейцы считают чадру. Но что делать — чадра является неотъемлемой частью мусульманской культуры и identity. Как линия разлома, где встречаются два геологических пласта и где между ними создается неустойчивая и опасная трещина, так и чадра стала линией раскола не только между двумя культурами — европейской и мусульманской, но и между демократией и identity.

В 1989 году три мусульманские школьницы были исключены из французской школы за то, что отказались снять в классе свои хиджабы — традиционные исламские женские головные платки Спор о праве на ношение чадры, хиджаба и различных других платков вспыхнул в самых разных частях старого континента Во Франции это в конце концов привело к закону 2004 года, запретившему ношение платков и других «подозрительных» религиозных символов в публичных школах, включая кипу и бросающиеся в глаза кресты. Аргументом в пользу этого запрета служило то, что чадра, кипа и кресты являются знаком принадлежности данного индивидуума к какой-то одной, отличной от других группе. Французские власти считают, что общественное пространство не должно быть «засорено» подобного рода различиями, оно должно оставаться нейтральным. Закон получил широкую поддержку: опросы общественного мнения показали, что около 70 % французов поддерживают его Даже среди французских мусульман 45 % женщин высказались в пользу этого запрета, и только 43 % проголосовали против. Высказывалось также опасение, что разрешение носить платки в общественных местах приведет к огромному давлению со стороны фанатиков на тех, кто раньше этого не делал Таким образом, свобода индивидуума, свобода его выбора окажется под угрозой.

Те, кто выступал за запрет чадры, поддерживали тезис нейтрального общественного пространства, где торжествует объединяющий, а не разделяющий граждан принцип. Именно поэтому, считали они, религиозные различия могут проявляться дома, в частной, но не в общественной жизни. Сторонники этой точки зрения утверждали, что такая политика способствует укреплению демократических основ общества.

Так ли это на самом деле? Если ношение чадры или хиджаба является интегральной частью культуры, к которой принадлежит женщина, если это часть ее identity, если она видит в их ношении религиозную заповедь, сделает ли запрет ее более лояльной по отношению к европейскому обществу? Будет ли найден благодаря этому правильный баланс между требованиями identity и защитой демократии?