Натан Щаранский - ID. Identity и ее решающая роль в защите демократии

Во время «холодной войны» СССР не раз использовал этот аргумент, и целые поколения западных политиков с готовностью принимали его. Политический релятивизм был удобным прикрытием для стремления избежать конфликта любой ценой, для умиротворения диктаторов и для неподдельного страха перед СССР Крушением советской империи мир обязан не моральному релятивизму, а мужественной борьбе диссидентов и некоторых лидеров Запада, обладавших достаточной моральной зоркостью для того, чтобы увидеть в диссидентах своих настоящих союзников Именно готовность различных диссидентских групп и движений бороться, рисковать своей жизнью и свободой, готовность воззвать к морали и здравому смыслу свободного мира в конце концов доказали, что Запад и СССР придерживаются вовсе не равных, а противоположных моральных, политических и культурных ценностей.

Но это было нелегко. Активисты диссидентского движения в СССР и других коммунистических странах должны были пойти на большой риск с тем, чтобы не дать СССР спрятаться за дымовой завесой моральной эквивалентности, предложенной мыслителями posti-dentity, и сделать все для того, чтобы провозглашенные Западом обязательства не остались пустым звуком. Мы опасались, что Запад позволит СССР превратить Хельсинкские соглашения, поставившие советскую политику в области прав человека на международную повестку дня, в очередное пустословие, и именно поэтому решили создать Хельсинкскую группу по контролю за соблюдением прав человека в Советском Союзе Я предлагал организовать дискуссию между независимыми представителями международного общественного мнения, посвященную выполнению СССР пунктов Хельсинкского соглашения.

Но профессор Юрий Орлов не согласился со мной. «Мы не сможем разрушить стену равнодушия одними дискуссиями, — сказал он, — мы должны заявить о создании группы и начать собирать и публиковать информацию о нарушениях этого соглашения властями СССР Мы будем арестованы, но невозможно будет избежать обсуждения этой темы на международном уровне».

Орлов оказался прав — в течение года все члены-основатели Хельсинкской группы были арестованы или высланы Юрий Орлов был обвинен в антисоветской деятельности, я — в измене Родине Тем не менее вопрос о политике СССР в области прав человека и требования к советскому руководству соблюдать Хельсинкские соглашения не сходили с международной повестки дня вплоть до распада СССР пятнадцатью годами позже.

В послевоенном мире пересеклись пути двух разных и в то же время в чем-то очень похожих движений: движения за права человека и движения за мир. Оба они родились после 1945 года и, так же как и ООН, панъевропейское движение и идеология postidentity, ставили своей цепью предотвратить повторение ужасов Второй мировой войны Будучи родственными, два эти движения сохраняли определенную дистанцию между собой — по крайней мере, до окончания «холодной войны». При этом движение за права человека не могло игнорировать судьбы диссидентов за железным занавесом, оно прилагало немалые усилия для их поддержки, и это в какой-то мере спасло его от морального релятивизма.

В отличие от него движение за мир с самого начала превратилось в оружие в руках СССР Миллионы людей на Западе хотели жить в безопасном и стабильном мире, они не доверяли политикам, считая, что те используют войны для удовлетворения своих собственных политических амбиций. Им было абсолютно ясно, что все люди на земле также, как они, хотят мира, и именно поэтому они сознательно не обращали внимания ни на какие идеологические разногласия: все сторонники мира, не важно, в какой стране и при каком режиме они живут, должны объединиться в борьбе за лучший и стабильный мир. В такой атмосфере разница между диктаторскими режимами и демократиями, разница в их отношении к миру и войне оставалась совершенно непонятной — тем более что никто особенно и не стремился ее понять. То, что диктаторскому режиму для своего выживания по определению нужен внешний враг, то, что он должен балансировать на грани агрессии для того, чтобы держать своих граждан в состоянии постоянной мобилизации, западным сторонникам мира даже не приходило в голову. Они не понимали и не хотели понять, что для контроля над ситуацией диктаторам необходимо создавать впечатление внутренней и внешней угрозы, потому что только так можно оправдать свою собственную жестокость и укрепить свою впасть.