Натан Щаранский - ID. Identity и ее решающая роль в защите демократии

Общественная безопасность превратилась в острый и болезненный вопрос, секретные службы постоянно выступают с предостережениями по поводу возможных атак террористов Генеральный директор британской секретной службы МИ-5 сообщил, что в настоящий момент ведется расследование примерно тридцати готовящихся террористических заговоров и 200 террористических сетей, включающих в себя по крайней мере 600 боевиков, многие из которых связаны с лидерами «Аль-Каиды» в «Пакистане». Тысячи британских граждан тренируются в военных лагерях в Пакистане, намереваясь вернуться затем в Британию.

Казалось бы, перед лицом этой опасности европейское сообщество сплотится для того, чтобы защитить демократическую культуру, на создание которой было потрачены многие века и ради которой было принесено так много жертв Но триумф postidentity среди интеллектуалов Европы и ее превращение в ведущую идеологию сделали это практически невозможным. Вместо этого Европа, похоже, больше всего заботится о защите мира политкорректности, находящего свое выражение в теориях postidentity. Несмотря на острую угрозу, с которой столкнулась Британия в лице исламского экстремизма, британский премьер-министр Гордон Браун запретил членам своего кабинета использовать слово «мусульманин» в связи с проблемами безопасности и потребовал называть террор не террором, а уголовными преступлениями.

Почему Европа выражает такую готовность отказаться от своих собственных культурных традиций? Почему она готова растворить свои национальные культуры и разрушить свои связи как с прошлым, так и с будущим, принеся их в жертву другим культурам или так называемому «всемирному гражданству»? Почему в самом сердце Европы стало возможным существование глубоко антидемократического общества, тон в котором задают мусульманские экстремисты, почему Европа не борется с этим явлением?

Здесь мы должны вернуться к логике postidentity: идентичность приводит к войнам, война есть зло, а потому идентичность — это зло Атакуемая другими культурами, европейская культура, казалось бы, должна сделать все для того, чтобы защитить, укрепить свою собственную identity, — но как сделать это, если для многих европейцев identity сама по себе является причиной зла?

Проблема оспожняется также глубоким чувством вины европейцев по отношению к эмигрантам. Основания для этого есть: европейская история содержит немало эпизодов несправедливости, эксплуатации и угнетения. Именно поэтому многие полагают, что Европа должна загладить свою вину, широко распахнув свои двери для жителей бывших колоний и проявляя терпимость к их культурным традициям Не решаясь судить других. Европа готова освободить их от соблюдения своих собственных норм, в том числе и от обязанности принимать и разделять правила, существующие в демократическом обществе. Как пишет Парех, «опыт колониального угнетения», опыт «репрессий и культурного унижения» оправдывает «потребность в наличии своих собственных культурных прав».

Как мы видим, здесь мир опять делится на хорошие и плохие identities: самоидентификации угнетенных — положительны, они нуждаются в компенсации за преступления прошлого и вполне оправданно сопротивляются своим бывшим угнетателям. Но не менее важным моментом является то, что свободное выражение этих «положительных» самоидентификаций помогает ослабить identities у виновных в репрессиях европейцев, которые не вправе защищать свою запятнанную историю и традиции.

Если чувство вины является первой причиной, по которой европейцы не сопротивляются фанатизму в своем собственном обществе, то страх является второй. Демократии высоко ценят человеческую жизнь, именно поэтому они, как правило, предпочитают идти на компромисс вместо того, чтобы воевать Особенно ярко это проявляется в обществе, где ослаблено чувство identity. Как зэки со слабой самоидентификацией, постоянно думают только об одном — как выжить, так и лидеры демократического мира готовы заплатить любую цену, чтобы избежать кровопролития Сочетание вины и страха неизбежно ведет к политике умиротворения и к соглашательству. Зто уже произошло в тридцатые годы, когда чувство вины по отношению к Германии в связи с унизительными условиями Версальского мира и страх перед нарастающей фашистской мощью парализовали демократический мир. Сегодня, когда теории postidentity призывают растворить культуру Запада в мировом глобальном мире, этот паралич проявляется в неверии демократического общества в свои собственные ценности, в свою самоидентификацию И действительно, для общества, которое во имя мира во всем мире ведет войну против своей собственной identity, очень трудно повернуть вспять и восстановить то, что систематически разрушалось на протяжении двух поколений.