Кнут Гамсун - В сказочной стране. Переживания и мечты во время путешествия по Кавказу (пер. Лютш)

Какъ же давно началъ ты видѣть то, что сокрыто ото всѣхъ?

Давно уже.

Какъ же это случилось?

Я увидѣлъ иной міръ, вотъ какъ это случилось. Я вижу Единственнаго.

Кто же этотъ Единственный?

Этого я не знаю. Онъ изощряетъ мои силы. Я часто бываю на горѣ.

На какой горѣ?

Птицы летятъ мнѣ навстрѣчу.

На горѣ?

Нѣтъ, здѣсь на землѣ…

Мнѣ хотѣлось перехитрить и разгадать его, а такъ какъ онъ показался мнѣ подозрительнымъ, то я нѣсколько презрительно отнесся къ его притворному сумасшествію и пошелъ прочь, ничего не давъ ему. Но, когда я увидѣлъ, что онъ и не думаетъ провожать меня неодобрительнымъ взглядомъ, то поколебался въ своей увѣренности и далъ ему какую-то мелочь. Если человѣкъ этотъ дѣйствительно разыгрывалъ комедію, то продѣлывалъ это блистательно. Но какъ же объяснить его фотографическій портретъ, на которомъ онъ словно принялъ извѣстную позу?

Какъ объяснить то, что онъ, какъ будто, кокетничалъ своими большими глазами, обладавшими силой гипнотизма? И то вниманіе, которое возбуждалъ онъ, благодаря своему сумасшествію? Очень бы хотѣлось мнѣ поглядѣть на этого человѣка, когда онъ взбирается вверхъ по лѣсенкѣ въ свою хижину и ложится на полъ въ своей безмолвной каморкѣ…

Лихорадка истощаетъ мои силы. Лекарство часовщика, которое я вновь принималъ, не дѣйствуетъ болѣе. Мнѣ придется покинуть эти мѣста, не видавъ многаго, не побывавъ въ лѣсахъ, не осмотрѣвъ жилища курда. Сегодня ночью, когда лихорадка особенно жестоко мучила меня, и мнѣ никого не хотѣлось будить въ гостиницѣ, я перешелъ черезъ улицу въ лавку, гдѣ на окнѣ стояли бутылки. За маленькимъ прилавкомъ стоялъ человѣкъ, а двое смуглыхъ субъектовъ сидѣли на землѣ и пили изъ оловянныхъ стакановъ.

Я спрашиваю у человѣка за прилавкомъ коньяку. Человѣкъ за прилавкомъ понимаетъ меня и снимаетъ съ полки бутылку. Это вино неизвѣстной мнѣ марки, — на ярлыкѣ надпись: Одесса. Фуй, говорю я, развѣ нѣтъ у тебя другого? Онъ не понимаетъ. Я смотрю, снимаю съ полки другую. На ней та же марка, — Одесса, но съ пятью звѣздочками. Я смотрю на нее и нахожу посредственной. Нѣтъ ли у него сорта получше? Этого онъ не понимаетъ. Я пересчитываю ему звѣздочки и самъ добавляю карандашемъ еще пару. Это ему понятно, и онъ появляется дѣйствительно съ Одесской бутылкой, украшенной шестью звѣздочками.

Что же она стоитъ? Четыре съ полтиной. А другая? Три съ полтиной. Значитъ, по рублю за звѣздочку. Я взялъ бутылку съ пятью звѣздочками, и въ ней оказался очень крѣпкій коньякъ, послѣ котораго я могъ, наконецъ, уснуть.

Сегодня же чувствую я себя на зло всѣмъ лекаркамъ и всяческой мудрости гораздо лучше, а между тѣмъ я пилъ коньякъ.

Полдень давно уже миновалъ. Я сижу у открытаго окна и смотрю, какъ голые люди ѣдутъ верхомъ купать своихъ лошадей и спускаются на берегъ Чернаго моря. Ихъ фигуры темными силуэтами вырѣзываются на синемъ фонѣ моря. А солнце все освѣщаетъ развалины крѣпости Тамары, которая возвышается среди густого лѣса.

Завтра мы снова уѣзжаемъ въ Баку, а потомъ и дальше на Востокъ. Скоро мы покинемъ эту страну, но я вѣчно буду тосковать по ней. Не даромъ я пилъ воды Куры.

1903

Легендарный замокъ.