Аркадий Бабченко - Алхан-Юрт

Пулемётчик молча взял у него ПКМ и, так и не стреляя, волоча пулемёт затвором по земле, пополз к лесу. Артём совсем взбесился, хотел пнуть его по заднице, но потом махнул рукой: полудурок.

Пехота на правом краю поляны зашевелилась. Одна за одной там стали подниматься фигурки солдат, пробегали метров пять – семь и падали. За ними перебегали другие.

Бэтэры ожили в кустах, взревели движками, выпустив в воздух клубы солярного дыма, и вылезли на колею, остановившись между ними и селом. Башни их повернулись в сторону домов, застыли на мгновенье, чуть подрагивая хоботами стволов, вынюхивая противника. И, выждав секунду, оба КПВТ вдруг одновременно заговорили.

Артёму раньше никогда не приходилось видеть работу КПВТ вблизи. Эффект был ошеломляющий. Могучий четырнадцатимиллиметровый грохот заглушил всё вокруг, уши опять заложило. Звуковой удар был настолько сильным, что Артём почувствовал его телом сквозь пластины броника. Снопы огня из стволов мерцанием озаряли поляну, трассёра втыкались в дома, пробивали стены и рвались внутри, потрошили крыши, валили деревья, начисто срезали кусты. На село мгновенно обрушилось такое количество металла с невероятной кинетической энергией, что оно моментально было убито, растерзано снарядами, разорвано в клочья.

Артёму опять стало не по себе, его вновь охватило то же чувство, что и при обстреле Алхан-Калы саушками. Каждый раз, когда говорил крупный калибр, не важно, свой или чужой, он чувствовал это морозное беспокойство внутри. Это не страх, хотя и он бывает таким холодным. Это другое чувство, какое-то животное, оставшееся в генетической памяти от предков. Так, наверное, в ужасе замирает суслик, услышав рёв льва и почувствовав мощь его глотки по колебаниям почвы.

Ведь он тоже убивал или по крайней мере хотел убить тех людей, что стреляли в него, но его убийство было другое, маленькое, подконтрольное ему. Смерть, которую нёс он, не была уродливой – аккуратная дырочка в теле, и всё. Его смерть была справедливой – она давала шанс спрятаться от пульки, укрыться от неё за стеной, как он сам не раз укрывался от их пуль. Укрыться же от КПВТ было невозможно, этот калибр доставал везде, пробивал стены насквозь и убивал, убивал страшно, с рёвом, отрывая головы, выворачивая тела наизнанку, срывая мясо и оставляя в бушлатах только кости.

Он не испытывал никакой жалости к чехам или угрызений совести. Мы враги. Их надо убивать, вот и всё. Всеми доступными способами. И чем быстрее, чем технически проще это сделать, тем лучше.

Просто…

У них ведь тоже есть КПВТ.

Пока бэтэры обрабатывали село, пехота перебегала в лес, группировалась там. Артём с Ситниковым пропустили всех мимо себя, поднялись последними и, коротко постреливая, побежали вслед за пехотой.

Одним рывком пробежав лес, они выскочили на опушку, за которой начинался коровий выпас. Бэтэры уже были здесь. Отстрелявшись, они обогнули лесок и медленно двигались по колее вдоль села, изредка давая по домам одну-две очереди. Пехота, пригибаясь, перебегала за ними, шла, укрываясь бронёй.

На выходе из леска Артём нос к носу столкнулся с Игорем. Тот тоже задержался, пропуская своё отделение. По своей привычке ткнув Артёма в плечо, Игорь осклабился:

– Жив?

Артём улыбнулся в ответ:

– Жив. А ты?

– А чего мне! Жив… Ух, Ј, отоварились мы неплохо! – Игорь ещё не отошёл от боя, был возбуждён, весел. – Наши машины за вами шли. Слышим, у вас пальба началась. Мы – к вам. Тут ка-ак пошло – со всех сторон из автоматов. Думал, всех покрошит… Суки, сзади они зашли, с тыла. А тут разведчик ещё этот ваш, как его, Антоха. Мы его чуть не пристрелили – смотрим, из кустов кто-то выбегает и на броню к нам лезет. Думали, чех…

– Чего с Антохой-то? Ранило?

– Да нет, его с машины ветвями сбросило… Блин, а далеко нам ещё бежать-то, смотри. – Игорь смерил расстояние до поворота, где за сараем стоял комбатовский бэтэр и кончалась зона видимости из той окраины села, где были чехи. – Пока по лесу этому набегался, устал как собака. И на чёрта я броник надел!.. Ладно, давай первым, я прикрою.– Пока они обменивались новостями, пехота отошла, и Артём с Игорем остались вдвоём.

– Нет, давай сам отходи. Вон до той арматурины, я за тобой.

– Лады. – Игорь поправил броник, пригнулся и побежал к лежащему метрах в пятнадцати от них то ли фрагменту башенного крана, то ли какому-то куску с элеватора. Добежав, упал с разбегу, перевернулся головой к селу, взяв его на прицел, махнул Артёму рукой.