Василий Голованов - Остров

Ковалевский А.П. О степени достоверности Ибн-Фадлана. Исторические записки, т. 35, М.-Л. 1950.

Повелением государя Ивана III Пустозерск был основан в 1498 году. Но заложен в неурочное время, «при щербатой луне», отчего в самую пору его строительства распространилось высказывание одного из московских ратников, что «не бывать здесь добру». Позже это высказывание, передаваемое из уст в уста, многократно было усилено проклятием отца раскола, протопопа Аввакума, который в час своей казни, согласно легенде, выкрикнул, что место сие занесено будет песком и сгинет без следа. Пророчество это сбылось: в нашем уже веке, когда Пустозерский городок и без того потерял былое значение, Печора изменила русло и ушла налево, а протока Городецкий шар (прежде – главное русло Печоры), на которой стоял Пустозерск, обмелела и превратилась в ряд связанных одна с другой стариц, проходимых только для лодок. Все это привело к окончательной гибели поселения.

Обдорск – до 1933 года название Салехарда.

Дора – маленькое беспалубное рыболовное судно.

Рассказывают, что в 60-е году какой-то мужик нашел как раз возле Васькиной большую «ушастую» морскую мину. Не долго думая, он взял топор и отрубил одно свинцовое ухо – в котором, как известно, и заключен взрыватель – чтобы наплавить себе дроби. Мина не взорвалась. В поселке его жена, обследовав находку, обнаружила, что помимо свинца, внутри есть еще медная чашечка, которую можно приспособить под напёрсток. Едва она сунула палец в «напёрсток» (ни что иное, как капсюль-детонатор), как раздался взрыв и палец ей оторвало.

Шкуру белого медведя русским не продавали. Повстречав белого медведя на охоте, охотник не убивал его сразу, а сначала говорил с ним: «Да, князь-медведь, понимаю, что ты говоришь, идешь ко мне, хочешь, чтобы я тебя убил… Иди, иди, смерть для тебя готова, но я не ищу её…» Так он оправдывался перед родичами медведя.

Время кочевья циклично. До сих пор кочевники Севера не знают линейного времени прогресса, хотя довольно часто проходят сквозь/мимо него.

Это объяснение, кажущееся на первый взгляд вполне естественным, вызывает, тем не менее, вопросы специалистов. Обнаруженные поморами корабли Уиллоуби «Bona Speranza» и «Bona Confidentia» были в прекрасном состоянии. «Невероятно допустить, – пишет исследователь этой проблемы Василий Галенко, – чтобы умирая, англичане не воспользовались для обогрева деревом этих кораблей. Они сохранились в целости и через 33 месяца, с прибытием новых команд снова отправились в море. Голод? Но запасов продуктов на кораблях должно было хватить на весь путь „до Китая“. Остается цинга. Но эта болезнь развивается не столь стремительно и гибель всех 63-х моряков от цинги в течение четырех месяцев представляется маловероятной». Несмотря на основательность всех этих недоумений, приходится признать, что иной, хоть сколько-нибудь аргументированной версии гибели англичан все же не существует. Правда, что буквально через сорок лет спутникам Баренца пришлось выдержать гораздо более суровую зимовку на Новой Земле. Но подчиненные безгранично доверяли Баренцу и верили его опыту. Для англичан же именно неопытность сэра Уиллоуби, впервые в жизни предпринявшего морское путешествие, могла оказаться роковой.

На самом деле, westminster, 1895: ошибается и «Британника».

Скорее всего весной, забредшим на остров медведем: медведь бьет по стеклу из любопытства, заметив свое отражение в окне.

О. Тревор-Бетти, «Во льдах и снегах». Ежемесячное приложение к журналу «Природа» за август 1897 года.

A. Trevor-Battye «Lord Littleton On Birds», London, 1903.

«Все благоприятно на нём, – читаем в очерке С.В. Максимова, – высокое… положение острова, пять значительных по величине рек с пресной водой… также несколько пресных озёр близ середины острова и самая середина эта, значительно поднятая над окрайными берегами». См.: С.В. Максимов, Избранные сочинения в двух томах, М., 1987 т. 2 стр. 74.

Словно бы в свое оправдание Тревор-Бетти приводит свидетельство норвежского полярного исследователя Альфреда Норденшёльда о коллективной галлюцинации: «медведь, которого мы все подстерегали и видели совершенно ясно, вместо того, чтобы подходить по обыкновению зигзагами, мягкой поступью, поминутно обнюхивая воздух… в то самое мгновение, как в него прицелились, внезапно распустил гигантские крылья и улетел в виде маленькой птички…»