М. Грашина - Языческий календарь. Миф, обряд, образ

Коляда славян, Каледас балтов, Ноль скандинавов, Юл англосаксов — все это имена праздничной точки, отмечающей день зимнего Солнцестояния и ближайшее к нему время. Столь великую роль играет Солнце для всех рожденных под ним, что буквально все народы Европы отмечают точку прибавления светового дня как момент возрождения всей природы. Хотя собственно на самое точку Коляды прирост дня едва ли заметен, а впереди еще не одна неделя суровой зимы, но время после Солнцестояния неизменно почитается как время торжества Света.

Скандинавское (вернее, общегерманское) название праздника произносится как Йоль, это соответствует кельтскому Yule, происхождение которого идет от общего корня Yoke — ярмо (коромысло, упряжь) года — самая низкая, балансирующая точка положения солнца в солнечной «упряжке».

Во всех традициях Йоль являлся скорее периодом, чем единичным праздником, начинаясь на собственно точку зимнего Солнцестояния, и продолжаясь около двух недель. В более поздние времена, когда двенадцатимесячный солнечно–лунный календарь вытеснил почти во всей Европе память о восьмичастном годе, празднование Рождения Солнца в течение 12 дней осознавалось как заклинание на 12 солнечных месяцев — призывание удачи на весь «круглый» год.

Коляда для славян (приблизительно в той же степени, как и Самайн для кельтов) — величайший праздник темной половины года, знаменующий рождение Солнца и Богов. Эта точка — нижняя переломная точка года, тот самый «темный час перед рассветом». Глубоко сакральным для славян является прохождение Корочуна — самой длинной ночи, апофеоза и торжества порождений хаоса. Две недели следующих за ней празднеств — постепенное восстановление солнечного творящего начала , в котором соединяются дух людей и таинственная мощь обитателей Мира Мертвых. Но не разрушительными духами Самайна приходят они на этот раз на земли своих потомков, а вестниками жизнетворящей силы, которая обеспечит живущих благом и удачей на весь солнечный год. Облик их, при всем при том, остается страшен и чужевиден, а поступки не всегда понятны.

Для наших соседей–балтов смысл данной точки практически полностью аналогичен таковому у славян. Сдвоенные литовские праздники Kildios и Kaledas знаменуют собой, соответственно, окончание «времени духов» и рождение нового солнца, а с ним — и нового года.

Дух праздника, сердцевина его смысла — обновление. Ни один другой праздник настолько не проникнут духом отмирания устаревшего начала и зарождением нечто совершенно нового. Этот смысл праздника зимнего солнцеворота сохранили не только народы Северной Традиции, но и многие другие, живущие с ними бок о бок и так же следящие за переменами в солнечном круге. Р. Грейвс, приложивший немало трудов к раскрытию архетипического, смыслового диалога кельтской и античной Традиции, приводит в своем «Календаре деревьев» такие данные, передающие дух праздника у островных кельтов и солнцепоклонников–эллинов:

«Именно в это время года, судя по британскому фольклору, красногрудый Робин–малиновка, как Дух Нового Года, выходит с березовым прутом убить своего предшественника, королька золотоголового, Духа Старого Года, который прячется в плюще . Сэр Джеймс Фрэзер показал в «Золотой ветви», что предрождественский народный обычай охотиться с березовыми прутами на королька, сохранившийся в Ирландии и на острове Мэн, когда‑то был известен в Риме и Древней Греции.

Орнитологам отлично известно, что в зимний период королька легко отыскать в зарослях плюща. Говорят, Робин–малиновка «убил своего отца», естественно, из‑за его красной грудки. Это имеет прямое отношение к истории в «Angar Cyvyndawd» Гвиона: «Keingyddym Eidduw Bum i arweddawd» (я спрятался в плюще, но меня отыскали). Юноши–корольки в Ирландии иногда прячутся в падубе, а не в плюще, так как падуб — соперник, убивший короля- дуба летом. В другое время года королька защищают от посягательств, и не повезет тому, кто возьмет его яйца. Одно из имен королька в Девоншире — «воробей Брана», а в Ирландии его отождествляют с вороной или вороном Брана как пророчествующей птицей…

…Едва начинаешь немного разбираться в элементарной грамматике и морфологии мифа, составляешь небольшой словарик, научаешься отделять сезонные мифы от исторических и иконотропических, не перестаешь удивляться, насколько близко к поверхности лежат забытые с послегомеровских времен объяснения легенд, все еще благоговейно сохраняющихся как часть нашего европейского культурного наследия. Например, есть несколько легенд о зимородке, который, подобно корольку, в греческой мифологии ассоциируется с зимним Солнцестоянием. В каждом году было четырнадцать «дней зимородка», из которых семь предшествовали Солнцестоянию, а семь наступали потом: это были мирные дни, когда море становилось тихим, как пруд, и курочка- зимородок устраивала плавучие гнезда для высиживания птенцов. Плутарх и Элиан сообщают о другом поверье — о том, как она несет на спине через море своего мертвого супруга, а потом оплакивает его на редкость жалобной песней.