М. Грашина - Языческий календарь. Миф, обряд, образ

Миф зимнего Солнцестояния выражен не столько в оформленных сказаниях, сколько в праздничных песнях, в обряде и мистерии, даже в «рождественских» традициях современного мира.

Из множества известных славянских колядских песен выходят и предстают перед нами ведущие архетипы–символы, приоткрывающие перед нами сакральное содержание праздника:

- мост, который строится над неведомой рекой (и неизвестно, над рекой ли вообще);

- сосна, которую надобно срубить, чтобы построить указанный мост;

- всадник, едущий по этому мосту, или скачущий издалека по неторной дороге;

- гости, приходящие по этому мосту, или просто из нездешнего края.

В содержании мифов без труда можно выделить три основные содержательные линии, общие для всех северных традиций. Первая из них — это огромное количество мифов, связанное с рождением и возрождением животворящего начала, уснувшего или умершего осенью.

Но КТО рождается на Коляду?

Рождение Солнца — самое очевидное с календарной точки зрения, но не всегда раскрытое буквально в сказаниях и поверьях. Солнце в русских волшебных сказках — всегда зрелый муж, о его происхождении и тем более времени рождения говорится немного. Фольклор других северных народов также не слишком подробно повествует о тех временах, когда Солнце было ребенком.

Может быть, правильно будет говорить о Рождении Бога, вместе с которым рождается–возрождается уснувший на зиму мир. Балканские славяне в эти дни поднимают чару «За старого Бадняка, за молодого Божича!». Если Бадняк — огромное дубовое бревно, сгорающее в домашнем очаге — символизирует уходящую силу старого года, проходящую через огонь, чтобы возродиться, —то Божич не может быть ничем иным, как юной силой нового года, бог–дитя, едва народившийся и не обретший еще мощи противостоять силам холода и мрака. Но само его рождение означает надежду.

Тот же архетип в несколько ином аспекте, не связанном с рождением на свет, — убийство и оживление «демона года», такого существа, которое служит олицетворением самого года, точнее, проживающей полный цикл природы. Этот сюжет более ярко выражен не так в нордической, как в античной традиции, где смерть и воскресение демона года празднуют в конце месяца Посидеон (конец декабря) большими играми, жертвоприношением Дионису посвященного ему козла. На Балканском полуострове и Солнце, и природа умирают и воскресают одновременно! Но подобный сюжет можно встретить и в славянских песнях, посвященных Коляде, где такой «демон» присутствует в образе Козы:

В этих песнях по преимуществу погибает и оживает Коза — существо женского рода. Ниже, при знакомстве с мистериями Коляды, мы увидим, что женская сила, женская, рождающая сторона природы как бы отдыхает в это время, принеся плод. Мужская же сила, оставшись «без присмотра», беснуется, наливаясь яростью и дикостью, сбрасывая ту агрессию, которая в теплое время года трансформировалась в производящее начало, а после Самайна оказалась заперта внутри. Отметим также, что отнюдь не юное, новорожденное божество повергает Козу, это делают совсем другие силы: Старый Дед или непонятные «стрельцы».

Вторая группа мифов описывает явление в дом странного гостя (или группы гостей), приходящих из далекого края и чем‑то обязательно отличающихся от обыкновенных гостей. Они либо приходят незваными, либо очень поздно, после захода солнца, и обыкновенно не открывают своего имени или лица. Странное поведение и облик этих гостей противоречат всем людским обычаям и выдают происхождение гостей из Иного Мира, но для гостеприимного хозяина приход странных посетителей оборачивается благом — на время праздников, на будущий год, на грядущую жизнь. Сказаний, описывающих приход гостей из Иного Мира именно зимой, накануне самой короткой ночи, нами пока не найдено. Зато необычайно подробно та мифологема раскрыта в бесчисленных народных обрядах, знаменитых ряжениях. Ниже, в части, посвященной обрядам, мы увидим, как в пестрых костюмах ряженых проступают облики почитаемых духов, а иногда и великих богов.