М. Грашина - Языческий календарь. Миф, обряд, образ

На границе леса замереть, на миг ощутив знакомое трепетанье в груди; окоём ласковых желтых огней и город, живущий своей жизнью — как‑то никто из них не может понять, что такое этот её Город, что он — сам по себе, что он — тёплый и дружелюбно тычется в плечо, как мохнатый пёс, заглядывает из‑под руки туда, в тёмную влажную глубину леса; они всегда были в дружбе, этот Лес и этот Город, мы‑то с тобой знаем, они помнят нас с тех самых пор, когда наши лапы еще не умели втягивать когти… Камень за спиной холодит ощущением уютной близости, той, что не предаёт, и каждое слово здесь звучит, как заклинание

Здравствуй, Мир

…как жаль, что ты не со мной…

Влажной темнотой зовущего Пути

…как жаль, что нельзя смотреть туда, вглубь, вместе…

Закляни этот миг на вечное трепетное ожидание, возьми меня в Круг оживающей Силы, в безмолвных вихрях белых огней

…прости меня, я так и не научилась говорить, я обещала, но не научилась идти вместе, почему ты не слышишь слов, произнесённых про себя, ты, такой невербальный, так мало осталось времени, скорее…

Поглоти мое отупевшее болью тело, обойми меня мягким прикосновением влажной Земли, ближе, еще ближе, в крови закипает безудержный ярый Огонь, радость, все чёрные зияющие провалы стонущей памяти затягиваются золотой паутиной.

…где же ты, до последнего мгновения ожидаю лёгкой покалывающей боли, с которой кожа отзовется на прикосновение — точное и хрупкое, почти сплетенное с объятием мира, но все же — все же — оживляющее его своей отдельной жизнью, назвавшей себя по Имени…

Кружи, Вихрь, падите, Своды, раздайся, Земля, взвейся огненной спиралью, призываю тебя, Ветер.

…можно быть рядом, но не ближе, чем кожа… Дальше, много дальше, кожа горит ощущением, которое постепенно переходит в неистовую боль, не свершившееся, недоговоренное, незавершённое касание.

Всё молча!! Глаза закрыты, тело неподвижно, только в голове молотом стучат слова, которых НИКТО НЕ СЛЫШИТ

долго

Пожалуйста!!!

ДОЛГО ТЯНЕТСЯ РУКА, ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ, НЕ ПОНИМАЯ, ЧЕГО ОТ НЕЁ ХОТЯТ

ПРОСНИСЬ!!!!!!!!!!!

поздно, не успеть

с утра шёл

СНЕГ!!!!!!

Взорвавшийся вихрь взвился и опал тяжёлыми мягкими холод- ными хлопьями. Долгий сон, ПОКОИ И СМЕРТЬ утомлённой земле. Ниже, ниже, ниже, голова клонится усталостью, жизнь смерзается в единое цельное прохладное покрывало.

Чтобы построить дом, нужно разрушить его? …

Чтобы обрести жизнь, нужно отпустить её? …

Я УЛЫБАЮСЬ НАВСТРЕЧУ СМЕРТИ, МЕДЛЕННО ОПУСКАЮЩЕЙСЯ НА ПЛЕЧИ…

Человек, лошадь, собака, ястреб, человек, лошадь, собака, ястреб, от костра до костра… Четыре раза по четыре… На плечах охотников хохлились ловчие птицы, лес тянул к огню руки, в рыжих отблесках покрывший ветви иней казался золотом. Почему он не тает? Почему так тихо? Охотники ждали, Эпинэ видел, как напряжены их спины. Шерсть на хребтах собак стояла дыбом, глотки рвало глухое рычанье, должно было рвать, но в свинцовой тишине слышалось лишь лошадиное цоканье, и было не разобрать, далеко ли тварь, близко ли…

Рогатая огненная стрела пропорола безоблачное небо и вонзилась в белый ствол. Пламя охватило мертвую ель раньше, чем до земли долетел удар грома. Дерево полыхнуло, залив поляну странным, тревожным светом, и ему ответили четыре вспышки. Огонь с победным ржаньем взмыл вверх, молотя в воздухе огненными копытами. Четыре багровых жеребца, оторвавшись от воющих костров, бросились к четырем кобылам.

Конь предводителя сорвался с места, и кавалькада рванулась в сверкающую бездну, Робер завертел головой, но не увидел ни пылающей ели, ни пегих тварей, ни пламенных жеребцов, только золотую вьюгу, частью которой стали они с Дракко.

Золото листьев, золото пламени, золото плащей и конских тел, древняя песня и полет сквозь осенние звезды! Дракко мчался бок о бок с предводителем, под ногами коней пела дорога, в лицо бил ветер, он был жив, свободен и пьян от жизни и свободы; пьян и счастлив, потому что эта скачка и была счастьем, невозможным, невероятным, неожиданным. В сумасшедшей ночи звенело «Эвоэ, лэйе Астрапэ!», трубили рога, кричали ловчие птицы, торжествующе выл ветер, и с ним сливались волчьи голоса, оповещая мир о том, что пришла осень.

Они мчались, не разбирая дороги, кони топтали осеннее золото, перелетали через ручьи и реки, вновь неслись по лунной тропе. Робер полной грудью вдыхал пахнущий дымом и опавшей листвой воздух, не загадывая о грядущем и почти ничего не помня…