Трудный для меня пункт. Где-то во мне сидит еще тот революционный малыш и талдычит: живите делясь! Но позвольте, вы нас хотите заставить? Чистая словесность! Человека можно принудить жить в обществе равных, пока не придет апокалипсис, и только в ожидании его. Но принудить жить в обществе разных – принципиально невозможно! Мы погибнем раньше, чем комета Энке 37нас заденет хвостом. Это красиво, но это не для ХХ века.
Переведем задачу Гегеля-Кьеркегора на язык отдельного человека. Если он движется к личности – сознание уходит от него, пока он стремится обнять мир, но вернется к нему, когда миром станет он сам. Но мы-то знаем: так нормальные люди не живут! Пусть мы с тобой в рассуждениях иной раз доходим до точки самоубийства, нельзя же такое предписать людям. Значит, вопрос в том – я вынужден это в 1000-й раз повторить, – чтобы государственно и политически легитимировать разность . В том, чтобы перейти к работе различия, сделав его предметом и целью деятельности. Отказавшись от прогресса под копирку. Деятельность, переориентированная на множественность, политическая работа различия таит в себе ряд новых возможностей. Экологических в том числе. Пока люди одинаковые, они чудовищны именно в своем прогрессе.
Дай подумаю над тем, что ты сказал. Сомнительно для меня место твоего суждения – из центра, якобы равноудаленного от различий. На самом деле ты мыслишь изнутри сужающейся территории одного из них. И как могло быть иначе? Симметрии равноудаленности не существует.
А чего ты от меня ждал? Описанное Куном в работе о научных революциях 38верно и для личного опыта: человек за свою жизнь не в силах сменить больше двух парадигм. Тремя его бьет наповал!
Формула должна быть конкретнее. Для той традиции, в которой ты и я находимся, понятнее мобилизация ресурсов вхождения в других разных. Нашей культуре характерен отказ входить в чужую жизнь иначе, как средствами власти. Средства власти – единственный канал, которым наша с тобой власть дорывается до каждой особой жизни. Это не всегда насилие, но всегда арматура быта. В конце концов, советские до Мозамбика чуть не дошли. Это вопрос способности или неспособности культуры к ретрансляции. То, что ты пытаешься мыслью осуществить, – это создать отсутствующую в инвентаре русскую технику проницаемости в иное. Так или не так?
Так, так. Скажем, мир Запада выучился соучаствовать в ином, но не может это делать без собственной выгоды. И сейчас на России виден его лимит – давайте, русские, расплачивайтесь утечкой мозгов и сырьем! А для этого станьте как мы.
В русском поведении самое жалкое – отношение к своей культуре. Перед чужим мы лишь бессмысленно пыжимся и пыхтим. Насчет «русской ментальности» и «нашей великой традиции» наворотили столько ядовитой чуши, как редкая цивилизация в отношении себя. Создана гигантская зона неблагоприятствования русской традиции, она называется Российская Федерация. Это самое нерусское из наших изобретений.
Совершенно верно. Если бы мы перестали существовать, как описанный Брэдбери Марс 39– его модель великолепна! – еще бы куда ни шло. Но мы продолжаем влачить существование вместе с советскими ракетами, газгольдерами, Президентом и прочее. Но и мой ум на чем-то кончается, ты учти. Я все же мальчик из той советской Атлантиды. Для меня, если перевести на язык политики, ключ ко всему – в творении разных русских стран . До этого пункта я дошел и дальше не очень подвинусь. Между прочим, оттого, что мало ездил.
Приход суверенного убийцы Кавказа – «треугольная паранойя при участии русских войск». Истоки зверств. Человечество умерло в 1940 году, есть «планетарное множество». Мировой трибунал США – всемирное чрезвычайное положение. Путь вверх как путь вниз. ХХ век – реальное движение в небытие. «Я не знаю, кто к нам оттуда придет».
Михаил Гефтер:Эти парни, которые громят турок и оскверняют могилы на еврейских кладбищах. Афганские бандиты или Саддам Хусейн. Надо выявить вызов, который, не найдя ответа, вызвал из глубины и формирует новую жуткую фигуру – суверенного убийцу поневоле.
Глеб Павловский:А он правда – поневоле?
Если суверенный , то поневоле . Вчера он защищался, а теперь по закону войны наступает. Для прежде оборонявшегося человека его наступление столь же законно. А раз наступает, как ему не убивать?
Но почему он убивает так зверски?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу