Кристиан Бейл - Смертельный гамбит. Кто убивает кумиров?

И только тогда раздалась резкая, отрывистая команда Франца Фердинанда. Подбежали егеря, растащили собак. Зазвучал рожок, извещая о том, что травля окончена. Охотники азартно обсуждали, насколько выносливым на этот раз оказался «заяц» и не пользоваться ли его услугами и впредь, в следующий раз, когда мужик отлежится. Оживленный гомон затих только тогда, когда один из егерей наклонился над все так же неподвижно лежащим мужиком. Перевернул и, поднявшись, взглянул на эрцгерцога. Выносливый и шустрый «заяц» был мертв. Сердце не выдержало.

Но вероятно, такие оказии случались нередко на охотах, которые устраивал Франц Фердинанд. Потому что егеря быстро унесли тело. Разговор, ненадолго затихнув, вскоре возобновился, и только русский граф все никак не мог прийти в себя.

— Но он же бывал после на похожих охотах?

— Бывал. Но поймите, это первое впечатление. Больше при нем никто не умирал, а некоторые вещи со временем сглаживаются.

Он замолчал. Молчал и я. Слишком живая картинка была перед глазами. До ощущения привкуса крови на губах и запаха гончих:

— Не сочтите меня циничным, Андрей Игнатьевич, но я бы советовал вам историю эту продать в Голливуд.

Холодный взгляд.

— Если дневник дойдет до наследников эрцгерцога, то может вспыхнуть международный скандал.

— Но вы то собираетесь использовать эти материалы, не так ли?

Взгляд прежний.

— Я буду использовать много информации, господин Орлов, но у меня есть надежный тыл, поэтому я не опасаюсь преследований.

Орлов прищурился и наконец усмехнулся:

— Вы типичный журналист, мистер Бейл, для вас важна жизнь информации в любом достоверном или малодостоверном виде, верно?

Я чуть улыбнулся в ответ и кивнул.

— То-то, — Орлов поднялся. — Я предпочитаю обойтись без голливудской чепухи.

Я поднялся тоже и пожал протянутую руку.

— Спасибо за историю и извините, если чем-то обидел.

— Пустое, мистер Бейл, мы, русские, не очень обидчивые, только памятливые, — и, расплатившись за кофе, он покинул кафе. Я невольно вздохнул. Подозреваю, писать о псовой охоте мне теперь не придется. Или только освещать ее за пределами Европы.

На следующий день я сидел в библиотеке и в сотый раз перечитывал скупые строки из энциклопедии:

Франц Фердинанд (Franz Ferdinand) (1863–1914), австрийский эрцгерцог и князь Эсте, предполагаемый наследник Австро-Венгерской монархии, убийство которого вызвало Первую мировую войну. Родился 18 декабря 1863 года в Граце, старший сын эрцгерцога Карла Людвига, младшего брата императора Франца Иосифа.

Брал следующую энциклопедию, словарь, материалы исследований и везде читал одни и те же строки, о том, что убийство Франца развязало Первую мировую войну. Эрцгерцог, конечно, не последняя фигура на политической арене начала XX века, но фигура эта поставлена отнюдь не для того, чтобы удерживать державы на грани войны. Историки давным-давно доказали неизбежность войны, но не убийство плейбоя и, по сути своей, очень недальновидного политика стало ее причиной. Раздел влияний был неизбежен, и счет шел на минуты. Тогда и разменяли фигуру жестокого, деспотичного и откровенного эрцгерцога. Ведь это же именно Франц Фердинанд мог на приеме сказать любой из дам, что платье ее полнит или, напротив, грудь стала соблазнительнее благодаря удачно подобранному корсету. Это же он при встрече с послами Великобритании или России улыбался всезнающей улыбочкой и, насмешливо поблескивая глазами, спрашивал:

— Ну что, господа, когда же война?

Это он являлся со своей любовницей — полячкой Зосией Замойской на свою любимую охоту, прилюдно целовал ее в уста, а потом мог откровенно отстать от кавалькады и прямо у дороги заняться с девушкой любовью.

И это именно он любил травить собаками крестьян.

Неправда ли, подобная персона, для того чтобы ее нарекли яблоком раздора, слишком нарицательная?

— Нарочитая, — сказала мне та самая графиня Паленская, которая хотела какое-то вознаграждение за тайную переписку, но я получил доступ к переписке через ее помощницу, девушку предприимчивую, молодую и гибкую в выборе средств во всех отношениях.

Среди писем я нашел несколько романтичных посланий Софьи к своему мужу и довольно откровенные, которыми Франц обменивался с Замойской до ее замужества. Например, очень подробно обсуждались «холмы, увенчанные нежными мазками розового шоколада», из чего я предположил, что соски у полячки были розового цвета. И прочие мелочи, которыми обмениваются в признаниях с партнерами по сексу. Тайна смерти эрцгерцога в этих письмах, естественно, не раскрывалась.