Вячеслав Костиков - Блеск и нищета номенклатуры

С середины тридцатых годов, а точнее, с начала стахановского движения, запускается широчайшая по своим масштабам кампания выковывания «нового человека». В сущности своей этот процесс был частью фальсификации истории, предпринятой Сталиным. Для «новой истории» требовалась и новая аудитория. Требовался «новый человек». Ускорить эволюцию сталинская «наука» была неспособна. Оставалось одно — нарисовать этого «нового человека». Были призваны художники, скульпторы, «инженеры человеческих душ». Честные художники, такие, как Булгаков, Зощенко, Платонов, пытались возражать, показывая, по возможности с улыбкой, истинную цену мифа о новой человеческой породе. Помните в «Мастере и Маргарите»?

«— Ну, что же, — задумчиво отозвался Воланд, — они — люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… Ну, легкомысленны… ну, что ж… и милосердие иногда стучится в их сердца… обыкновенные люди… в общем напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их…»

Но Булгакову велено было замолчать. Зощенко грязно обругали, по поводу Платонова Сталин выразился со свойственной ему категоричностью, написав на полях его книги: «сволочь».

Милосердие, доброта, искренность, честь были отменены как шелуха буржуазной нравственности. Новому, нарисованному человеку — с могучими плечами, сияющей улыбкой, добрым шагом — было приказано стать иным «по форме и по содержанию»…

Нарисованный «простой советский человек» оказался настоящей находкой для созданной при Сталине «административной системы» и ее пропагандистского аппарата. «Нарисованный человек» не требовал жилья, он «не боялся ни жары и ни холода», поскольку «закалялся, как сталь». В силу своей «социалистической сознательности» он не только смиренно сносил очереди, не требовал в отличие от рабов Древнего Рима хлеба и зрелищ, но и отвергал «их нравы». Он не сетовал, не возмущался, когда его именем, «по желанию трудящихся», поднимали цены на мясо, запрещали пиво, уничтожали «рюмочные» или выходной день объявляли рабочим. «Нарисованный человек» по первому требованию своих создателей радостно и гневно клеймил при Сталине «врагов народа». И позднее, когда место «великого друга народов» заступили его наследники, этот «нарисованный человек» после небольшой передышки снова был призван на службу идеологами и пропагандистами застоя, и теперь уже, правда без прежнего энтузиазма, топтал «диссидентов» и писал свирепые письма, требуя изгнания за границу не угодивших властям бардов, писателей и поэтов.

Нарисованный в середине тридцатых годов «хозяин земли» многие десятилетия смотрел на нас с плакатов, пытаясь увлечь нас своей нарисованной энергией, нарисованным оптимизмом и нарисованной верой. Мы привыкли к этим нарисованным рабочим, как привыкли к нарисованным вождям, нарисованному изобилию, нарисованному прошлому и будущему. Но жить нам среди тех и с теми, кого в кровавых муках родила наша история, смысл которой мы так яростно пытаемся разгадать. Постичь истинный смысл истории — значит разыскать и понять человека, украденного у нас мастерами плакатных дел. Утопия кончилась, время искать сапоги.

«— Пухов! Война кончается! — сказал однажды комиссар.

— Давно пора, — одними идеями одеваемся, а порток нету!»

(А. Платонов. «Сокровенный человек»)

Помните знаменитое, из Маяковского, из «Рассказа литейщика Ивана Козырева о вселении в новую квартиру»?

Пока наш нарисованный литейщик пошел «к социализму в гости», попытаемся понять, как же жил и живет другой — платоновский — «сокровенный человек», который к социализму ходит не в гости, а на работу.

К 1940 году жилплощадь на одного горожанина составляла всего 4,5 кв. м (в 1928 году — 5,8 кв. м). Потом ударила война, разрушившая значительную часть и без того скудного жилого фонда. Не исключением, а правилом стало, что семья из 3–4–5 человек ютилась на площади 6–10 кв. м, когда на живую душу приходилось «жилой землицы» едва ли больше, чем на покойника. Мы до сих пор числом разводов, семейными ссорами, замедлением демографического роста расплачиваемся за плоды сталинского изобилия. Чехословакия, по которой тоже прокатился огненный вал войны, имеет жилья 17 кв. м на человека, США — 48 кв. м.