журнал Русская жизнь - Дача (июнь 2007)

Комаровский дачник, критик Плоткин, один из бойцов кампании по борьбе с космополитизмом, на старости лет составил собрание своих ценных статей о достижениях соцреализма. Получились три тома. Очень увесистые. Издательство печатать их почему-то не захотело. Критик страшно огорчился и вскоре умер. Скорбящие родственники рассудили, что мечту автора можно исполнить посмертно. И теперь на могиле Плоткина стоит монумент в виде трех гигантских книжных томов из красного гранита. Два тома лежат - один на другом, а третий стоит фронтально, как на магазинной полке, на корешках выбита золотыми буквами фамилия покойного. Экскурсантам этого, думаю, не показывают. Зато к их услугам вполне выразительный указатель из алюминия: «Захоронение А. Ахматовой».

Ощущается на кладбище и дух современности. На могиле недавно скончавшегося артиста лежат траурные ленты, которыми, по-видимому, были оплетены венки. На них можно прочитать нечто вроде: «Такому-то от съемочной группы фильма “Гнида”», ему же «от съемочной группы сериала ”Сука”» и т. д.

К 35-летию группы «Аквариум»

Проснувшись среди ночи от какого-то пыльного кошмара, я с перепугу инстинктивно включил телевизор. Впотьмах нащупал канал MTV. На незаправленной постели сидели две полуголые девицы в гольфах и вели на редкость непротивную передачу про разврат. Та, что посимпатичнее, вдруг спросила у кого-то, кто позвонил: «Ну, а вот к группе «Аквариум» у вас какое отношение?» На этом месте я окончательно проснулся и стал приглядываться к ведущей. Девочка, казавшаяся мне уже не симпатичной, а прямо красивой, наверное, родилась в год записи альбома «Равноденствие», если не позже.

Жалобный голос за кадром проскрипел: «Ну, я даже не знаю… Мне кажется, это очень старая группа». Девочка в ответ звонко съязвила: «Да уж, наверно, старая! Если ж ей тридцать пять лет исполняется! Вы, короче, билет на нее выиграли, мои поздравления. А у нас следующий звонок».

Мне вдруг стало так весело. Я подумал, что этот несносный девичий трезвон был, наверное, самой живой реакцией на любые юбилеи группы «Аквариум» за последние лет двадцать, наверное. (Уж все поживее правительственных орденов, несмешных мемуаров, потенциальных диссертаций по плагиату, а также того, что называется липким словом джем-сейшн.) Еще я подумал, что сам подобной реакцией похвастаться не могу, причем уже довольно давно.

Наверное, надо пояснить, с какой стати я в поздравительном, в сущности, тексте так много говорю о себе. Когда меня попросили написать о 35-летии «Аквариума», я зачем-то отыскал свои старые заметки на этот счет. И обнаружил, что понять хоть что-нибудь про группу «Аквариум» не представляется возможным ни из одного из этих текстов. Зато, напротив, составить мнение о том, что происходит в голове у автора, довольно несложно.

Гребенщиков ускользнул, я остался во всей глупости. Тогда я подумал: а что если действовать с точностью до наоборот? Может быть, если рассказывать исключительно про себя, что-то получится узнать и об «Аквариуме»?

Тем более, что мой случай в плане бытовой аквариумистики - трафаретней некуда. «Аквариум» на меня свалился ровно двадцать лет назад, классе, наверное, в седьмом. Я провозился с ним до окончания школы, потом остыл, а приблизительно к середине девяностых годов вовсе перестал что-либо чувствовать и понимать про эту группу. Боюсь, вопрос девочки из телевизора поставил бы меня в тупик.

То есть мне нравятся какие-то новые песни, иногда даже целые альбомы (например, «Беспечный русский бродяга»). Но - странное дело - я совершенно не чувствую «Аквариум» как цельное живое образование, сочиняющее что-то здесь и сейчас.

Я воспринимаю «Аквариум» скорее как русские народные сказки: едва ли я стану слушать его сам, вот разве что предложить кому-нибудь еще? Это может быть даже заманчиво. Теоретически, приятно взглянуть на человека, впервые сталкивающегося с песней про железнодорожную воду, например. Другое дело - откуда взяться таким людям, если даже полуголые девицы в гольфах уже имеют представление об «Аквариуме», а песня «212-85-06» звучит в глупом фильме «Питер FM», как некогда звучала в «Курьере».