журнал Русская жизнь - Вторая мировая (июнь 2007)

Присяжные признали виновными подозреваемых в убийстве студента из Конго

Коллегия присяжных петербургского городского суда со второй попытки признала виновными четырех молодых людей, обвинявшихся в убийстве студента из Конго Роланда Эпоссаки. Эпоссака был убит в сентябре 2005 года на проспекте Науки в Петербурге: когда Роланд шел на свидание с девушкой, несколько молодых людей бросили в него камень, а потом, повалив на землю, нанесли смертельные побои.

Прокуратура сразу квалифицировала преступление как убийство, совершенное на почве расовой ненависти. Вскоре обвинение было предъявлено Андрею Оленеву, Юрию Громову, Дмитрию Орлову и Андрею Герасимову, проживавшим недалеко от места происшествия. Показательная база, которой располагало следствие, была невелика (видеозапись, где не видно лиц, показания свидетелей, наблюдавших за дракой, но также не рассмотревших лица, и волокна одежды одного из обвиняемых, обнаруженные экспертами на одежде убитого), к тому же у каждого из подсудимых имелось алиби, и летом 2006 года присяжные оправдали всех четверых. Верховный суд, однако, направил дело на новое рассмотрение. На сей раз присяжные десятью голосами против двух признали молодых петербуржцев виновными. Представители прокуратуры говорят, что нынешний вердикт отличается от предыдущего потому, что обвинение на этот раз действовало более эффективно и даже использовало новейшие технологии: например, присяжные могли наблюдать допрос одного из свидетелей в режиме видеоконференции. Итак, правосудие, очевидно, восторжествовало.

Впрочем, это очень странное торжество. Повторное рассмотрение дела об убийстве Поланда Эпоссаки выглядит одиноким отголоском антинацистской кампании, центром которой накануне прошлогоднего саммита "большой восьмерки" оказался Петербург. Прошлой весной сообщения о нападениях на иностранцев приходили из Петербурга практически ежедневно: жертвами становились вьетнамцы, китайцы, кавказцы, казахи. Пиком стало убийство еще одного африканского студента; на месте его гибели милиция обнаружила загадочное "ружье со свастикой на прикладе", но эта деталь выглядела настолько неправдоподобно, что и государственные телеканалы, активно поддерживавшие антинацистскую кампанию, отзывались о ружье с немалой долей иронии. А африканцы, живущие в городе, даже грозились создать организацию "Черная пантера" по аналогии с боевой бригадой, сто лет назад жестоко мстившей куклуксклановцам.

Наиболее популярное объяснение причин этой кампании сводилось к тому, что власть нарочно представляет Петербург крайне опасным для иностранцев городом, чтобы, "защищая" гостей саммита, избежать протестных выступлений европейских антиглобалистов и российских радикалов. Так это или нет, неизвестно до сих пор, но массовых протестов в дни саммита действительно не случилось, а кампанию по борьбе с нацизмом сразу после встречи в верхах неожиданно свернули. Из Петербурга практически перестали поступать новости о нападениях на иностранцев, с межнациональной враждой теперь ассоциируются совсем другие города - например, Кондопога.

На этом фоне маниакальное стремление питерской прокуратуры посадить за решетку четырех молодых людей, виновность которых выглядит весьма сомнительно (адвокаты подсудимых уже пообещали оспорить приговор в Страсбургском суде), воспринимается не иначе как желание сохранить лицо. Ситуация, по большому счету, тупиковая. Из случившегося можно сделать единственный вывод: политические кампании и правоохранительная деятельность - вещи несовместные. Хотя этот принцип и так всем известен, мало кто руководствуется им всерьез.

О. К.

В России продолжают карать трупы сожжением

Конституционный суд России имеет шанс отказаться от еще одного пережитка сталинского государства - кремации и невыдачи тел террористов родственникам. Поводом для судейских раздумий стало обращение нескольких жителей Кабардино-Балкарии, чьи сыновья погибли при нападении на Нальчик в 2005 году и впоследствии были заочно признаны террористами. Это дало властям повод воспользоваться антитеррористическим законом, а также законом «О погребении и похоронном деле», согласно которым тела таких людей не выдаются родственникам, а также не сообщается о месте их погребения.