журнал Русская жизнь - Квартирный вопрос (октябрь 2007)

Олег Кашин

Прекрасен их союз. Около сотни детей собрались в вологодской школе № 1 на конференцию 19 октября, часть участников приехала из кадетского корпуса. Школе - полтораста лет, аварийное состояние, стоит на консервации, занятия давно не проводятся, но в актовый зал детей пустили - и результат не задержался: через полчаса после торжественного открытия рухнула часть потолка. Нескольких детей увезли в больницу. «Трагедии не произошло», - объяснила директор. После отъезда «скорых» дети спокойно перешли в соседнее помещение и продолжили беседы о высоком. Пока непонятно, какие открытия предстоит сделать «наставникам, хранившим юность нашу», но дети получили могучий нравственный урок.

В магазинчике CD около «Электросилы» покупаю диск, на ценнике 109 р. Мальчик-кассир без объяснений пробивает чек на 119. Спрашиваю. «У вас нет нашей карточки». Говорю ему об ответственности за «введение покупателя в заблуждение» - ласково пожимает плечами. Кто будет за десятку требовать жалобную книгу и писать телеги в управление торговли? Никто не будет. Мальчик сонно, разнеженно улыбается - не мне, но какой-то очевидно хорошей музыке, играющей у него в наушниках. *** Умиленный рассказ поп-звезды о радостях материнства (нрав младенца, его гримаски) выходит под заголовком «Сын Татьяны Булановой похож на зверька». Не мышонка, значит, не лягушку, а неведому зверушку. Младенцев уже освоили, на очереди эмбрионы: «Дочь певицы имярек должна родиться с волчьей пастью».

Ценник в буфете Госдумы: «Виски зеленые Дж. Уокер».

Некоторая паника у билетных касс на Московском вокзале в Санкт-Петербурге (не работал аэропорт, и все билеты на Москву распроданы) - и мгновенно материализуются призраки девяностых. Еще вчера торжественно-неприступные, проводники ловят пассажиров за пуговицу, жарко нашептывают про служебное купе, обещают чаек и теплую одеялку. Так и с подорожавшими продуктами - соседка, увидев масло за 80 рублей, бросилась скупать доллары. Почему не евро? Потому что в 98-м евро еще не было. И разговор в магазине: «Соль не бери, у меня с прошлого раза осталась, пачек десять. Продержимся как-нибудь».

…Надежду Филаретовну бьет крупная дрожь - оргазмически закатив глаза, она облизывает недоеденный Петром Ильичом персик. Петр Ильич в шелковых рубашках вкушает икру с хрусталя и водит хороводы с детьми под треск фейерверков; его хищная теща прячет в алый корсаж рубли, заработанные проститутским трудом Антонины. Это клюквенный фильм Кена Рассела «Музыкальные любовники», и на телеэкране он почему-то не смешон, а - неожиданный эффект - как-то особенно оскорбителен. Представляется большая группа людей «с нашей стороны» - продюсеры, переводчики, актеры озвучивания - причастных к этой, так сказать, культурной акции. Что они чувствовали, кроме смеха?

В частной клинике на Войковской после обследования (13 тысяч рублей) ребенку ставят диагноз «инфекционный мононуклеоз» и назначают лечение (десять капельниц по 1500 рублей каждая). Состав капельницы - кокарбоксилаза, рибоксин и дешевый антибиотик цефазолин. Инфекционный мононуклеоз - болезнь с тяжелым течением, но не имеющая специфического лечения, как правило, проходит через 3 недели. Самое потрясающее - что на эти совершенно не нужные золотые капельницы еще и предлагается ездить (при строгом постельном режиме и неснижающейся температуре). То есть им мало развести пациента на деньги - надо сделать это с максимальными для него мучениями. И куда бежать? Как встарь, начинается судорожный обзвон знакомых и поиск хорошего врача, - торжествует институт советского блата, «по знакомству», «от Анны Иванны из Мосстроя», а небывалое примечание «берет коньяком» окончательно опрокидывает в прошлое тысячелетье.

В парке у ограды - черные пакеты с листвой. Дворник, отойдя на шаг, недовольно прищуривается - и переставляет: три налево, три направо, посередине - куст. В жизни всегда есть место симметрии.

В современной мифологии Москва - город, где на тополях растут деньги, ходи себе срезай, набивай карманы. Ореховая гора, Беловодье. Двоюродная сестра из Магнитогорска. Спрашивает, сколько получаю в школе. Отвечаю: девять тысяч. Не поверила. Ты в Москве живешь, у вас и зарплат-то таких нету. Ты, говорит, держишь меня за темную деревенскую дуру. Обиделась насмерть.