журнал Русская жизнь: Квартирный вопрос (октябрь 2007)

Никакого дальнейшего развития новость, конечно, не получила, разве что иранские власти устами представителя своего МИДа заявили что-то недоуменное по поводу врагов, которые с помощью таких слухов пытаются поссорить два братских народа. Но дело, разумеется, не в ссоре. Просто дежурная поездка российского президента на очередной заведомо скучный саммит каспийских стран если чем и интересна массовому сознанию, так это очевидной рифмой с советским большим стилем. О том, что это первый с 1943 года визит нашего лидера в Тегеран, в газетах и по телевизору в эти дни написали и сказали бессчетное количество раз. Это обстоятельство, однако, отсылало не только к сталинской дипломатии военных лет, но и к брежневскому масскульту. «Тегеран-43» -единственный советский фильм с участием, хоть и в эпизоде, Алена Делона и с песней в исполнении Шарля Азнавура (а также с заместителем Андропова генералом Чебриковым в качестве консультанта) - для российского массового сознания воспоминание более свежее и более приятное, чем конференция «большой тройки». Имиджмейкеры Путина с помощью слухов о покушении умело вписали российского президента в этот контекст - Путин, отшучивающийся насчет того, что «если слушаться охрану, то из дома вообще нельзя выходить», смотрится в обрамлении Сталина с Черчиллем и Азнавура с Делоном вполне органично - как будто он, Путин, был всегда. Путинский имидж последних месяцев (рейнджерская рыбалка в Туве с принцем Монако, эпизоды с осетром в Волгограде и с зерновыми на Дону, съезд «Единой России») - это давно уже не политика, это современное искусство, не преследующее никаких утилитарных целей. Искусство ради искусства. Имена людей, придумывающих эти перформансы, известны не более чем имена чекистов, предотвративших покушение на Сталина в Тегеране-43, но поклониться (в смысле - спасибо за шоу) стоит, полагаю, и им.

Соколов.Если Путин в Тегеране заставляет вспомнить о Сталине, то министр культуры Александр Соколов выступил с ремейком знаменитого выступления Хрущева. Реакция министра на «Эру милосердия» - работу арт-группы «Синие носы», изображающую двух целующихся в лесу мужчин-милиционеров - практически полностью идентичная тому, что Никита Хрущев говорил на выставке в Манеже в 1963 году; разве что слово «пидарасы» осталось непроизнесенным. «Если она там появится, это будет позор России, за который отвечать нам придется по полной, - считает министр. - Это порнография, чисто эротические картинки, совершенно непотребные. И это везет за рубеж Государственная Третьяковская галерея!» Директор Третьяковки Валентин Родионов поспешил свалить всю вину на куратора выставки («Эру милосердия» ученый совет галереи, по словам директора, не обсуждал), а художники и арт-критики благодарили министра за такую царскую рекламу - действительно, одно дело - просто картинка, и совсем другое - картинка, разгневавшая важного чиновника. Художественная ценность целующихся ментов, очевидно, невелика - таких композиций на каком-нибудь udaff.com каждый день можно найти сколько угодно. Но едва ли это значит, что, устроив истерику по поводу этой картинки, министр был прав - заклинания по поводу «позора России» и «совершенно непотребных картинок» прежде всего характеризуют самого чиновника, а не тех, кого он ругает. Если министру Соколову нравится спорить о достоинствах работ современных художников - пускай идет в арт-критики, вдруг примут.

Черкесов.«Выносить такого рода проблемы в СМИ считаю некорректным. И если кто-то действует таким образом, предъявляет такого рода претензии о войне спецслужб, сам сначала должен быть безупречным», - реакция Владимира Путина на статью Виктора Черкесова, посвященную последним событиям вокруг Госнаркоконтроля и роли спецслужб в жизни России, слишком четко рифмуется с тем, что три с половиной года назад Владимир Путин говорил Михаилу Ходорковскому на, как позднее выяснилось, исторической встрече с членами президиума РСПП. Вообще принцип, согласно которому право на критику имеют только ангелы и лица, к ним приравненные, - логически небезупречен. Правота или неправота любого человека вряд ли зависит от его анкетных данных. Но так уж вышло, что Путин считает по-другому - и если опытному и прекрасно знающему нрав Путина Виктору Черкесову пришлось заговорить о «чекистском крюке» публично, значит, ситуацию и в самом деле можно считать экстраординарной. Владимир Путин редко позволяет себе так одергивать своих подчиненных, и оргвыводов в отношении Виктора Черкесова ждали многие. Решение президента, однако, оказалось не менее парадоксальным, чем все его последние назначения. Своим указом Владимир Путин создал новое ведомство - Государственный антинаркотический комитет, председателем которого стал Черкесов, сохранивший за собой и должность главы Госнаркоконтроля. Формально все выглядит так, будто Путин уравнял в полномочиях Черкесова и главу ФСБ Николая Патрушева - последний уже больше года возглавляет Национальный антитеррористический комитет, созданный по такому же принципу, что и комитет Виктора Черкесова (и в тот, и в другой комитет входят представители всех федеральных ведомств, отвечающие за борьбу с терроризмом и наркотиками соответственно). Но это только формально. В действительности же и патрушевский, и черкесовский комитеты - учреждения сугубо декоративные, не располагающие ни инструментами, ни полномочиями для любого сколько-нибудь серьезного решения по профильной (да и по любой другой) проблеме. У обоих комитетов нет даже собственного аппарата - заседания антитеррористического комитета готовит аппарат ФСБ, делами антинаркотической коллегии займутся чиновники из ФСКН. Полномочия Черкесова не были ни расширены, ни ужаты, в его служебном положении ничего не изменилось. Зато, еще раз поручив Черкесову борьбу с наркотиками (за которую Черкесов и так отвечает уже четыре года), Путин недвусмысленно продемонстрировал ему, что никаких других услуг, кроме антинаркотических, государство от него не требует. Борьба с наркотиками - и все. О метафизике чекизма думать положено другим людям, но не Черкесову. Послание главы Госнаркоконтроля дошло до президента, но счастья отправителю не принесло. Но он хотя бы попробовал.

Читать дальше