Эмманюэль Тодд - После империи. Pax Americana – начало конца

На конечном этапе завершения образовательного и демографического перехода планета стремится к стабильности. Преодолевая приступы религиозной и идеологической лихорадки, «третий мир» идет к развитию и большей демократии. Нет глобальных угроз, требующих особой активности США во имя защиты свободы. Одна-единственная угроза нарушения глобального равновесия нависла сегодня над планетой — сама Америка, которая из защитницы превратилась в грабительницу. В то время как ее политическая и военная мощь перестает быть очевидной, она обнаруживает, что больше не может обходиться без товаров, производимых па планете. Но мир слишком обширен, слишком населен, слишком разнообразен, слишком подвержен действиям неконтролируемых сил. Никакая стратегия, какой бы разумной она ни была, не может позволить Америке преобразовать свое полуимперское положение в империю фактическую и по праву. Она слишком слаба в экономическом, идеологическом и военном плане. Поэтому каждое движение, предназначенное закрепить ее господство над миром, вызывает негативные ответные действия, которые понемногу ослабляют ее стратегическое положение.

Что произошло в течение последнего десятилетия? Две вполне реальные империи противостояли друг другу. Одна из них, советская империя, пала. Другая, американская, также была вовлечена в процесс разложения. Внезапное падение коммунизма, тем не менее, породило иллюзию роста абсолютной мощи Соединенных Штатов. После советского, а затем и российского развала Соединенные Штаты уверовали в возможность распространения своей гегемонии на всю планету, в то время как их контроль даже над их собственной сферой влияния стал ослабевать.

Чтобы добиться стабильной гегемонии на планете, два условия были бы необходимы для Соединенных Штатов в сфере реального соотношения сил: прежде всего, сохранение полного господства над европейским и японским протекторатами, которые отныне составляют полюсы реальной экономической силы, так как настоящая экономика должна определяться скорее производством, чем потреблением; окончательное сокрушение российской стратегической державы, то есть тотальная дезинтеграция бывшей советской сферы влияния и полная ликвидация равновесия ядерного террора, что сделало бы Соединенные Штаты единственной страной, способной нанести удар в одностороннем порядке по любой стране мира без риска получить отпор.

Ни одна, ни другая из этих двух целей не были достигнуты. Марш Европы к единству и автономии не был остановлен. Япония более скрытно сохраняет свою способность действовать самостоятельно, если у нее однажды возникнет такое желание. Что касается России, то она стабилизируется. Столкнувшись с театральным неоимпериализмом США, она начала модернизировать свою армию и стала эффективно и изобретательно играть в шахматы на дипломатическом поприще.

Не имея возможности контролировать подлинные державы своего времени — доминировать над Японией и Европой в промышленной сфере и сломить Россию в военно-ядерной области, Америка была вынуждена, чтобы изобразить подобие империи, сделать выбор в пользу военных и дипломатических действий преимущественно в зоне стран, не являющихся державами. «Ось зла» и арабский мир — это две сферы, точкой пересечения которых является Ирак. Военная активность по уровню интенсивности и риска отныне находится где-то между настоящей войной и компьютерной игрой. Объявляются эмбарго против стран, неспособных себя защитить, подвергаются бомбовым ударам малозначащие армии. Утверждается, что ведутся разработка и производство все более и более изощренных видов оружия, а именно обладающих точностью компьютерных игр, а на практике против безоружного гражданского населения применяются тяжелые бомбардировщики, как в годы Второй мировой войны. Уровень риска для армии США совсем незначителен. Однако он совсем не сводится к нулю для американского гражданского населения, поскольку асимметричное господство порождает идущие из порабощенных зон террористические реакции, наиболее успешная из которых имела место 11 сентября 2001 года.

Этот демонстративный милитаризм, задуманный, чтобы доказать военно-техническую несостоятельность всех других мировых действующих лиц, вызвал беспокойство у настоящих держав, каковыми являются Европа, Япония и Россия, и стал подталкивать их к сближению друг с другом. И именно в этом наиболее ярко проявляется контрпродуктивность американской игры. Руководители Соединенных Штатов полагали, что максимум, чем они рискуют, — это сближение между Россией, зрелой державой, и еще юными державами — Китаем и Ираном, результатом которого стало бы сохранение контроля Соединенных Штатов над их европейским и японским протекторатами. Однако то, чем они рискуют на самом деле, если они не успокоятся, — это сближение между зрелой ядерной державой Россией и двумя доминирующими индустриальными державами, каковыми являются Европа и Япония.