Даниэль Домшайт-Берг - WikiLeaks изнутри

Как правило, люди, против которых ведется расследование, защищены от прессы. Так заведено и в Швеции. Чтобы не повредить репутации, СМИ не называют ни возраста, ни тем более имени подозреваемого. Шведская бульварная газета «Экспрессен», которая, как и издательство этой книги, принадлежит шведской медиагруппе Bonnier, нарушила все правила. Из сообщений прокуратуры они состряпали сенсацию – с его полным именем. Джулиан был потрясен, как и мы. Его еще даже не вызывали в полицию, обо всем он прочитал в газете. Никому такого не пожелаешь.

Как ни странно, но мне казалось, что Джулиан впервые за несколько месяцев ненадолго ко мне прислушался. Он нуждался в совете и был готов прислушаться к каждому, кто примет его сторону. И хотя потом мы рекомендовали ему на некоторое время уйти в тень, в тот момент мы заверили Джулиана, что полностью его поддерживаем и у нас нет причин ставить под сомнение его версию истории.

После одиночества среди исландской природы меня, Якоба и Анке ожидал ежегодный фестиваль культур в столице. Была суббота, кругом толпился народ. Исландцы поставили на улицах киоски, везде играла музыка, продавались еда и напитки, а на главной улице проходил ежегодный марафон. Биргитта читала перед старым зданием тюрьмы свои стихи и собирала подписи против использования магмы для добычи электроэнергии. Я оставил Анке и Якоба и стал пробираться к Халльгримскиркье. Это лютеранская церковь, похожая на стартующую ракету «Ариан». Там у меня была назначена встреча с Инги и Кристинном. Нам требовалось обсудить возникшую проблему.

Оба исландца уже ждали меня возле статуи Лейфа Эрикссона. Кристинн смотрел все время как будто в сторону. Как если бы в прошлом он увидел что-то страшное и с тех пор решил никогда не смотреть прямо. Инги стоял позади него, скрестив руки на груди. На Инги были широкие штаны и жилет в стиле милитари, а в руках – старая борсетка.

Мы пошли в музей Эйнара Йоунссона. Искусство нас сейчас совсем не интересовало, но в течение беседы мы беспрестанно петляли по всему зданию: по лестнице вверх, на другую сторону, снова вниз, на перекрестке направо, по левой стороне в восьмой зал и снова на первый этаж. Через заднюю дверь мы вышли в сад скульптур. С помощью этой тактики мы рассчитывали если не избавиться от возможных преследователей, то, по крайней мере, утомить их.

Мы на минуту остановились возле бронзовых фигур. Кристинн курил одну сигарету за другой. Он говорил отчетливо, даже слишком, и часто перебивал. Долгое время он пробыл с Джулианом в Великобритании и мог считаться его доверенным лицом.

«Что будем делать?» – спросил я.

Кристинн посмотрел своим пустым взглядом куда-то сквозь меня. Инги молча глядел на нас. Мне стало ясно, что наш антикризисный отдел находится в плачевном состоянии, если вообще существует, и что мы должны собраться и хорошо обдумать состав, задачи и структуру. В чате нам не удавалось решить проблемы. А я уже давно требовал устроить встречу основного состава команды.

Чуть позже к нам присоединилась Биргитта. Казалось, она тоже была озадачена сложившейся ситуацией.

По теме «Джулиан и женщины» нужно сказать пару слов. Джулиан любит женщин, это не вызывает сомнений. Однако не было женщины, которая занимала бы его мысли, это всегда была отдельная тема. Когда мы бывали на конференциях, он нередко оценивал присутствующих дам, но вопреки расхожему мнению о мужчинах не отмечал отдельно ноги, грудь или попы. Интерес Джулиана к женщинам никогда не был таким грубым, как это описывает пресса.

Джулиан точно подмечал детали. Например, запястья, плечи, затылок. Он никогда не выдавал комментариев вроде «классные сиськи», честное слово, никогда. От него скорее можно было услышать: «Какие у нее красивые скулы, это выглядит очень благородно». Или как-то раз мы наблюдали за изящной женщиной, которая, проходя мимо нас, рылась в своей сумочке. И Джулиан сказал: «Наверное, очень приятно, когда эти руки прикасаются к тебе». Но это уже была крайность, при мне он никогда не говорил о женщинах непристойно.

Вынужден признать, он немного заразил меня своей тягой к женщинам. Хотя на тот момент я не был одинок. Взять, к примеру, конференцию Global Voices в Будапеште. Тогда после своего доклада мы отправились на вечеринку, которая проходила на крыше старого супермаркета, где перебрали абсента. И Джулиан, и я плохо переносим алкоголь, поэтому мы были сильно навеселе, когда шли с вечеринки домой, то есть в снятую нами квартиру.