Вячеслав Рыбаков: Руль истории

— Более всего на свете всякий человек боится смерти. И совершенно правильно боится — ничего хорошего в ней нет. Но даже если он только тем и будет заниматься, что ее бояться, это лишь отравит ему жизнь, но ничего не поделает со смертью. Все там будем.

В последние годы я больше занимаюсь наукой, мне это сейчас оказалось интереснее, приносит больше удовлетворения. В одном из интервью я уже говорил, что в науке сейчас, при всем ее бедственном положении, еще сохранилась возможность для серьезных высказываний.

Честно говоря, по-настоящему меня ужасает только то, что в сутках становится все меньше часов, в месяцах — все меньше дней, а в годах — все меньше месяцев.

— Вопрос как к одному из тех, кто донес до отечественного читателя произведения Хольма ван Зайчика: жив ли этот проект, есть ли у него перспективы? Ведь у великого еврокитайского гуманиста в России до сих пор масса поклонников…

— То, что книги ван Зайчика перестали переиздаваться, как нельзя лучше характеризует коммерческие его перспективы и любовь к нему его поклонников. Я не хочу их как-то обидеть, Боже упаси — просто, видимо, их множество оказалось, или мало-помалу сделалось, относительно немногочисленным. Карусель потребления засасывает, и фраза Богдана «Я бы мог, конечно, зарабатывать больше, но тогда у меня не было бы времени по весне выезжать за город и до самых сумерек слушать, как тает снег», видимо, уже не находит отклика даже у самых приличных людей. Еще восемь лет назад было иначе.

Что же до перспектив творческих… Опыт показывает: никогда не говори «никогда». Но вероятность продолжения сериала на данный момент представляется мне чисто умозрительной. Время сменилось, мы изменились. То, что писал ван Зайчик, теперь заявляют, как свое наболевшее, даже депутаты… Когда Зюганов публично восхищается нетленным ламой и исходящим от него запахом, Восток сразу становится куда менее обаятельным. А после того, как в последнем томе ван Зайчик фактически предсказал события в Грузии — даже переводить как-то страшновато.

— Можно понять, почему в СССР писатели, в том числе и фантасты, частенько вкладывали в уста своих героев публицистические пассажи, отражающие взгляды и убеждения авторов. Но зачем вы делаете это сегодня, когда можно свободно опубликовать статью или эссе на любую тему в толстом литературном журнале или в центральной газете? Вас не смущает, что именно с вашей подачи в лексикон критиков вошел термин «синдром дискеты», а роман «Звезда Полынь» и вовсе назвали новой инкарнацией «секретарской прозы»?

— С тех пор, как «Литературка» ни за что ни про что меня на всю страну ославила идеологом русского нацизма, меня не смутить уже никакими ярлыками.

С другой стороны, отчетливо помню, как несколько эпох назад, когда в Доме Писателей демонстрировался только что вышедший на экраны «Осенний марафон», один наш большой тогдашний человек (кажется, Шалимов, но не уверен) предложил другому нашему тогдашнему большому человеку (Томилину) сходить посмотреть. На что тот ответил: «Ни в коем случае. Терпеть не могу все эти володинские сопли».

Я слышал это совершенно случайно, но, конечно, собеседники от меня и не таились. Это было честно высказанное мнение. И я, совсем еще желторотик, навсегда понял: будь ты хоть трижды гений, никогда ты не сумеешь понравиться всем.

Но попробуйте представить, что осталось бы от Володина и от его шедевра, если бы Александр Моисеевич, принимаясь за пьесу «Осенний марафон», думал, как бы ему плюс ко всему еще и вызвать одобрение Томилина.

Учтем и вот что: немалую долю критиков, ставящих на мне самые страшные штампы, составляют те, кто на самом деле очень хотел бы Рыбакова (как и ван Зайчика, кстати) обвинить лишь в одном-единственном грехе: в антисемитизме. Но это крайне трудно, оба они подчеркнутые анти-антисемиты. Однако среди прочих, как теперь модно говорить, месседжей их произведений существенным является абсолютно непритворное и, как на грех, весьма убедительное описание евреев как просто хороших людей среди прочих хороших людей. Думаю, не в последнюю очередь именно из-за этого «Дело непогашенной луны» было опубликовано в Израиле раньше, чем у нас. Наверное, кому-то там это показалось важным, потому что без изживания рудиментов «избранности» устойчивая нормальная жизнь не сложится. Но некоторых «избранных» такой месседж ранит куда больней антисемитизма и приводит буквально в умоисступление — потому что попадает в точку. И честно возразить они не могут, потому что попробуй возрази — сразу проговоришься насчет своих реальных переживаний и претензий. Вот и начинается: «Рыбаков — беспомощный и очень неумный графоман», «из Рыбакова писатель, как из жопы соловей», он «воспевает импотенцию»… И прочая пена на губах.