Живешь на пенсию, не имеешь собственности – получай бесплатную соцзащиту, доплаты и льготы, но отойди от политики и, соответственно, избирательного участка. Потому что за последствия выбора нужно отвечать, а чем ты можешь ответить, если у тебя ничего нет?
Если имеешь собственность – привыкни к тому, что ее нужно использовать, поддерживать, обслуживать, в противном случае – откажись, передай, продай, доверь заботы по ее обслуживанию наследникам.
Иначе политически активные пенсионеры будут отдавать в избирательный залог то, что у них реально имеется под рукой и что они с удивительным упорством отдают в залог сегодня: жизни детей и внуков.
Уже которая Госдума шагу не ступает без пенсионерского кадила. Все – с оглядкой на униженных и оскорбленных, с подтекстом народничества, с Шандыбиным в роли Петрашевского и Глазьевым в качестве экономического гения (маленький, ученый, обиженный – вылитый Ильич).
Права среднего класса, заботы наемных профессионалов, проблемы мелких и средних собственников наших политиков не волнуют. Не до них.
Строительство автобанов, разгон ГИБДД с последующим созданием дорожной полиции и службы регистрации, переход на страховую медицину и пенсию, контрактную и компактную армию, развитие ипотеки и кредита – все это либо не обсуждается, либо ползет по болоту социальной справедливости.
Возьмите банальность, технический акт, какой-нибудь закон об обязательном страховании гражданской ответственности автовладельцев. Мы приняли его, если не ошибаюсь, последними в мире, наряду с Монголией и Арменией. А все потому, что перед законодателем маячил пресловутый дед-подснежник за рулем: откуда возьмет он деньги на страховку?! О том, откуда возьмет деньги на ремонт подержанного «Опеля-Астры» молодой парень, в которого дедан вмажется на повороте, законодатель не говорит.
Зюгановские двадцать или тридцать процентов – это стариковские проценты.
Они работали в стране под названием СССР, работали так, что она развалилась с грохотом и вонью, и вот теперь требуют материальных благ от страны под названием Россия, причем требуют в единственной доступной форме: максимального приближения ее к Советскому Союзу.
Обеспечить это приближение должны те, кто сегодня работают.
Такова цена «спокойного умирания»: жизнь тех, кто не собирается ни быть спокойным, ни умирать.
Политика всегда цинична, вопрос – куда повернут цинизм. Сегодня политик цинично работает на избирателя-пенсионера, латая ему тришкин кафтан советских благ, потому что иного лапсердака этот избиратель не признает. Пусть лучше он работает на того избирателя, который уже дважды в год обновляет свой гардероб – пусть, из экономии, и на распродажах.
КАК БЫТЬ
Мне их и вправду жалко.
ОНИ потому так громко скрежещут зубами на яркую, прикольную молодежь, что не имели возможности быть ярко и прикольно молоды.
ОНИ потому находят «разврат», даже в теленовостях, потому что не знали, на какие облака заносит гремучая смесь любви и бесстыдства – даже когда к ним приходила любовь.
ОНИ, как бунинская стряпуха, что «от дури да от жадности» носила подаренный платок наизнанку в ожидании праздника: сберегла до дыр, а праздник не наступил.
ОНИ сэкономили свои жизни почти целиком.
Я не хочу оставлять после себя гробовые баксы в матрасе. Я хочу оставить наследство. Я страхую жизнь на случай смерти внезапной. А смерть мне кажется делом прикольным. Ее боишься, когда недоволен существованием, когда жизнь тускла и бесцветна. Вот тогда и суешь нос в щелку возможной надежды: дотянуть до рассвета, а там, глядишь, солнце взойдет.
Но когда живешь на форсаже, смерть может только избавить от тихого снижения, непривычно медленной скорости и жизненной скуки.
Я вообще не понимаю, отчего все так бьются за высокую продолжительность жизни. Какой-то совковый, количественный показатель. Когда галстуков выпускали больше всех в мире, но не могли сшить ни одного, на котором было бы не стыдно повеситься.
За жизнь вообще не надо биться, – и здесь опять стена между НАМИ и НИМИ.
Давид Самойлов когда-то написал о Светлане Аллилуевой: «Не отрекаясь от отца, не приняла наследства».
Принять наследство собственных родителей, бабушек и дедушек никак не можно: в нем есть уважение к душевности, но нет уважения к собственности, есть уважение к труду, но и равнодушие к результату; там много детского эгоизма и столь же детсадовского обмана.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу