Борис Джонсон - Лондон по Джонсону. О людях, которые сделали город, который сделал мир

И вдруг в середине первой недели, примерно в тот момент, когда велосипедист Брэдли Уиггинс выиграл золото в отборочном заезде на время, почувствовалась перемена в общем настрое — некое шевеление в ноосфере.

Все повелись на спорте, даже те, кто до сих пор не имел к нему большого интереса. А те, кому повезло попасть на один из объектов, где проходили соревнования, говорили, что это лучшие моменты в их жизни. Себ Коэ, Пол Дейтон и другие члены Комитета по организации Игр заслуживают благодарности за все, что они сделали, но главное, что отличало лондонские Игры от пекинских, было отношение к зрителю и ощущения простого человека на трибунах.

Делалось все возможное, чтобы зрителя захватить, психологически зарядить, завести. Когда ты попадал в Олимпийский парк и на другие объекты, тебя радостно приветствовали волонтеры в розовом и красном, некоторые из них махали гигантскими розовыми ладонями. Некоторые скандировали бодрые речевки, могли даже спеть веселую песенку собственного сочинения. Когда ты добирался до своего места, ты не просто сидел. Тебя вовлекали в общий настрой происходящего энергичные аниматоры. Соревнования сопровождала ритмичная музыка — под стать виду спорта, — а паузы заполнялись «мексиканской волной», которую зачастую начинала молодая спортивная королевская пара — Кейт и Уилл, которые казались просто вездесущими. Они заставляли публику хлопать в такт музыке «We Will Rock You» группы Queen, и вся толпа шлепала себя по коленям, а затем вздымала руки как ацтеки-солнцепоклонники.

После этого ты уже расслабился и разогрелся, а если нет — тебе предлагали изобразить игру на бонго-барабанах с трансляцией через специальную бонго-камеру или просили встать и станцевать перед многотысячной толпой или даже перед глобальной аудиторией, а иногда поцеловать своего соседа или соседку, знакомых или незнакомых, перед объективом поцелуй-камеры.

Это был спектакль, в котором каждый участвовал лично и вовлекался в происходящее, потому что осознавал значимость этого события — того, что это преображение города, которое случается раз в жизни и может никогда не повториться. По всему городу Комитет по организации подготовил поразительные сюрпризы. Когда, например, в районе здания Конной гвардии вы могли наблюдать матч по пляжному волейболу? Давайте скажем честно, большинство из нас никогда не видело эту игру прежде — я, например, правил не знаю и не знаю, сколько игроков в команде. И вот мы оказывались там, в окружении зданий старого Адмиралтейства, Даунинг-стрит и замечательного ансамбля XVIII века из портландского камня архитектора Уильяма Кента, а прямо посередине — эта песчаная площадка, на которой извиваются полуголые игроки и откуда доносятся глухие удары.

Каждый из этих объектов интересен по-своему, но во всех ощущение особости возникало из соединения разного, из противопоставления. Этим поразила меня наша Олимпиада в отличие от других — смешением старого и нового, которое и есть дух Лондона, города, который все время строится, где в древнюю застройку исподволь проникают сверкающие современные здания или пристройки, и все они выглядят еще интереснее от такого соседства.

А если пойти в Гринвич-парк — можно было увидеть конные соревнования, где лошади вздымались на дыбы на фоне Госпиталя архитектора Рена, а за этим шедевром Рена — башни причала Кэнэри, и лошади прыгают под мелодию «Прыжок» Ван Халена. Когда в конце первой недели пришло время соревнований по атлетике, все убедились, что этот стадион — шедевр дизайна. Даже на утренних соревнованиях он казался (и был) переполненным людьми, и почти все спортсмены говорили, что никогда не слыхали такого шума.

С такой психологической обработкой и в такой среде публика становилась очень восприимчивой к радостным событиям, а тут как раз начали побеждать британские атлеты — наши атлеты, в которых иные из нас — по незнанию или из-за пессимизма — успели разочароваться.

Первое золото взяли женщины-гребцы Хизер Стэннинг и Хелен Гловер, затем Брэдли Уиггинс, затем парнишка с фермы в Дорсете победил весь мир в стрельбе, а затем уже, казалось, не было ни одного вида, в котором команда Британии не могла бы победить. Мы побеждали не только в технически сложных видах спорта, таких как велосипедный, парусный, конный и гребной — то есть «сидячих» видах, как их издавна в шутку называют. Британские спортсмены побеждали также в беге и прыжках — в тех видах, которые не требуют дорогой экипировки и в которых британцы противостояли лучшим представителям из семи миллиардов жителей планеты — и выигрывали.