Борис Джонсон - Лондон по Джонсону. О людях, которые сделали город, который сделал мир

И вот я стоял у окна своего офиса и глядел вниз на Тауэрский мост, где похоронной кавалькадой медленно ползла вереница черных кебов, блокируя движение. Я кипел от возмущения и жалел, что у нас не тоталитарное государство, — тогда мы послали бы танки и раздавили бы их как тараканов. Уже поступили сообщения о задержках в Вест-Энде, и мы готовились выслушивать жалобы высоких олимпийских чиновников.

Да и правда складывалось впечатление, что все эти многочисленные «звоночки» вовсю прозвонят во время Олимпиады и транспорт станет самой большой угрозой для Игр-2012.

Ну то есть так нам казалось до тех пор, пока мы не узнали о проблеме с нехваткой персонала охранной фирмы G4S. Самым проницательным оказался Питер Хенди, министр транспорта, — он заметил эту проблему задолго до. Где-то накануне Рождества объявили, что Лондонский комитет по организации Олимпиады решил увеличить количество охранников от G4S почти до 14000, и Питер сразу выразил скептицизм. «Не знаю, как они наберут столько людей, — помню, сказал он, — за такое короткое время это невозможно». Тем не менее ребята из G4S и слушать ничего не хотели. Все будет отлично, говорили они. Мы сделаем все легко и просто. Они даже заявляли, что могут одновременно осилить еще одну Олимпиаду в Австралии. Поэтому, когда наконец — недели за три до открытия — стало ясно, что у нас не будет достаточного количества охранников в зонах личного досмотра, мы, по правде сказать, были в шоке.

Мы каждый день проводили олимпийские правительственные совещания в Чрезвычайном комитете по борьбе с терроризмом Cobra и слышали от Министерства внутренних дел невероятные цифры нехватки персонала: 3000, 4000, 5000. И ни у кого из них не было ни малейшего представления — куда же подевались эти люди? Они могли деться куда угодно: вступить во французский Иностранный легион, ловить омаров на корнуолльских траулерах или работать поварами в буфетах Акапулько.

Никакой связи с ними нет, заявляло министерство. Нет, номеров их мобильных телефонов тоже нет. «Единственный выход, — говорили они, — привлечь побольше военных».

Но было кое-что посерьезнее, чем метро, автотранспорт и массовый дефицит охранников, — и это «кое-что» было то единственное, с чем никто не мог ничего поделать. Это дождь.

Бриллиантовый юбилей праздновала почти вся страна. Он стал беспримерной демонстрацией любви и преданности народа своей королеве за ее шестьдесят лет на троне. Главным событием был большой проход судов по реке, самая крупная такая регата почти за 300 лет, и это было грандиозное зрелище — сотни судов всех форм и размеров, усыпавшие всю Темзу, как на морских пейзажах Венеции Каналетто. Но нельзя сказать, что все прошло удачно на сто процентов. Праздник получился бы ярче, если бы выдалась ясная погода.

Толпы людей стояли по берегам реки — около миллиона человек, я в жизни не видел такого скопления народа, — но к 5 часам вечера все вымокли и замерзли. Когда флотилия достигла Тауэрского моста, косой, почти под 45°, дождь падал на нас колючими серебряными иглами. Оркестр продолжал играть, и хористы продолжали петь, хоть вода и струилась у них по лицам, но тучи стояли так низко, что пролет самолетов пришлось отменить. На следующий день газета Guardian (не самая промонархическая) вышла с грубым заголовком. «Монархию смыло!» — заявлял этот орган левых либералов. А на следующий день объявили, что герцог — супруг королевы, который простоял навытяжку — в свои 90 — почти всю церемонию, взят под наблюдение в госпиталь.

Я полагал, что в день открытия мы можем перенести все что угодно: поломки в метро, пробки на дорогах, может быть, даже трудности с прибытием важных персон на стадион. А вот с чем никак нельзя было не считаться — так это с холодным затяжным ливнем.

Более четырех лет назад решено было сэкономить и возвести на олимпийском стадионе усеченную крышу. Из-за этого в случае дождя около 30 % зрителей оставались сухими, а около 70 % мокли в большей или меньшей степени. Это казалось разумным риском, если иметь в виду, что в Лондоне выпадает меньше дождей, чем в Риме, и 94 % времени дожди не идут.

Но на этот период прогнозы метеорологов были ужасны. Корпорация ВВС предрекала дождь, но другие утверждали, что это слишком оптимистический прогноз. Пирс Корбин прославился тем, что превосходил по точности прогнозов службу погоды, основываясь на изучении солнечной активности. Я стал поклонником его работы после того, как несколько лет назад он правильно предсказал очень снежную и холодную зиму, и с тех пор регулярно получаю его прогнозы по электронной почте. Теперь от этих прогнозов стыла кровь. На вечер 27 июля он предсказывал вселенский потоп, мощнейшие ливни с грозами в придачу.