Наталия Перевезенцева - Прогулки по Петербургу с Виктором Бузиновым. 36 увлекательных путешествий по Северной столице

Основательно замерзнув, мы с Виктором Михайловичем зашли погреться в сторожку при церкви. Отпаивал нас чаем поэт Валентин Бобрецов, работавший тогда здесь сторожем. Согрелись, побеседовали, поудивлялись таланту местного кота Василия. Он особым образом складывал передние лапы и склонял свою круглую лобастую голову в низком поклоне. Кто обучил кота класть земные поклоны, установить не удалось.

Кажется, опять повторяюсь. Был сильный мороз… И мы, и диктофон, дико замерзли… Диктофон не выдержал первым, пришлось отогреваться в соседней парадной, а потом снова выбегать на мороз (требовались живые звуки) и перезаписывать куски передачи.

Пески – старинный петербургский район, известный с середины XVIII века, когда вся эта местность вокруг нынешнего Суворовского проспекта была отведена для поселения служащим «Канцелярии от строений дворцов и садов», которая ведала строительством дворцов и придворных зданий. А название «Пески» – еще старше и связано с длинной песчаной грядой, идущей вдоль левого берега Невы. Место высокое, сухое, никогда не страдавшее от наводнений. Довольно скоро новую слободу стали именовать Рождественской – от названия деревянной церкви Рождества Христова, а улицы вокруг церкви получили названия Рождественских – Первая, Вторая и так далее. Уже в 1781 году на месте деревянной была заложена по проекту П. Е. Егорова каменная в стиле классицизма церковь. С 1901 года в ней хранилась чудодейственным образом обретенная икона Рождества Христова, считавшаяся покровительницей Песков. В 1934 году церковь как обветшавшая (а кто ее до этого довел?) была закрыта и разобрана, и на ее месте разбит скверик.

Рождественская церковь на Песках. 1900-е годы

Итак, Рождественская слобода – место поселения мелких чиновников, купцов, мещан. Маленькие домики с геранью и кисейными занавесками на окнах… Были, правда, в истории Рождественской слободы и экзотические моменты. Так часть нынешнего Суворовского проспекта называлась Слоновой улицей, потому что в районе Знаменской площади (нынешняя площадь Восстания) находился Слоновый двор, где помещались вместе с погонщиком-персиянином слоны, подаренные Анне Иоанновне шахом персидским. И по Слоновой улице купаться в Неве «слона водили». Но особых достопримечательностей на Песках никогда не наблюдалось. Разве только Конная площадь, на которой проходили зимние конские ярмарки. Позднее рядом с ней построили громадное здание Мытного двора, где взималась пошлина (мыт) со всех ввозимых в Петербург товаров. Поэтому и площадь, в которую упирается несколько Рождественских улиц, стала называться Мытнинской. Сейчас на месте площади – сквер, который старожилы называют Овсянниковским по имени коммерции советника Овсянникова, который предложил в 1861 году на свой счет разбить на Мытнинской площади сад. В 1890-х годах посреди Овсянниковского сквера стояла будочка, где в определенные дни заседала комиссия, выдававшая городским извозчикам разрешения-номера. Инспектировался внешний вид пролетки, самого извозчика и, как бы мы теперь сказали, «техническое состояние» лошади. Чем не ГАИ ( N. B. ГАИ давно уже не ГАИ. Может, и нынешнее название ГИБДД с его зубодробительной аббревиатурой тоже когда-нибудь уйдет в прошлое…) Можно поставить здесь памятник «первым гаишникам». Интересно сколько в то время стоил «техосмотр» – официально и неофициально?

Сейчас посередине сквера можно увидеть небольшой гранитный постамент со срезанной наискось колонной и двумя медными скобами, явно придерживавшими в недалеком прошлом какую-то табличку с надписью. Мальчишки, играющие в сквере, дали мне исчерпывающее объяснение: «Это от памятника Сталину… Или Ленину…». По счастью, приятная пожилая дама, проходившая мимо, возразила: «Здесь происходила гражданская казнь Чернышевского. Еще года два назад табличка на колонне была цела. Помешала кому-то… А вообще это ведь место публичного наказания преступников. Вы читали „Петербургские трущобы“? Так вот именно сюда должны были привезти Юлию Бероеву…». Грустно размышляя об особенностях исторической памяти подрастающего поколения, мы свернули на Старорусскую улицу и увидели большой каменный храм. Вокруг кипела работа, урчала бетономешалка, собирался на земле каркас будущей «луковицы» – навершия храма. Рабочие, все сплошь «лица кавказской национальности», охотно пояснили, что это реставрируется грузинская церковь, и что в бывшей трапезной в подвале уже идут службы. Что ж – церковь Божией матери Шестаковской обрела новую жизнь, избежав печальной судьбы церкви во имя великомученика Дмитрия Солунского, больше известной под именем Греческой церкви.