Луи-Себастьен Мерсье - Картины Парижа. Том II

Когда актер очень тонок, слаб или когда у него одни только кости, покрытые мертвенно-бледной кожей, — он даже при наличии известной доли ума тщетно будет стараться произвести благоприятное впечатление: усилия его слабой груди заставят зрителя страдать, и, чем решительнее и горделивее будут его жесты, тем он будет казаться ничтожнее. Его облик унижает величие Мельпомены. Дворец, окружающий актера на сцене, возвышенный язык его речей, мощные и бурные страсти, которые он силится изобразить, — все это давит, уничтожает его. Он настолько не соответствует окружающему, что зрение и слух не могут ему этого простить.

Александр Великий, — скажут мне в оправдание трагического карлика, — был небольшого роста и держал обычно голову склоненной на грудь. Видя его живым, в походной палатке, я бы восхищался им, какого бы маленького роста он ни был, даже если бы голова совсем свисла ему на плечо. Но после его смерти я требую, чтобы он был представлен высоким и статным, чтобы его внешность и движения находились в полной гармонии с образом завоевателя, имя которого наполняет собою мир.

Дюкло {7} 7 Дюкло играла однажды в «Горации». — Мари-Анн де-Шатонёф Дюкло (Duclos, 1670—1748), — знаменитая французская трагическая актриса. «Гораций» — трагедия Корнеля (1640). играла однажды в Горации. Произнеся проклятия, она, как известно, в безумном гневе уходит со сцены. И вот в этот момент актриса, запутавшись в длинном шлейфе, упала. Тотчас же актер, игравший Горация, вежливо снял одной рукой шляпу [2] Трагические актеры всегда носили шляпы, украшенные перьями. Именно так исполняли во Франции в течение почти ста лет трагедии Корнеля и Расина. Прим. автора. , а другою помог ей подняться; доведя ее до кулис, он горделивым жестом снова надел шляпу, выхватил шпагу и убил ее, как того требовала роль!

Подобные нелепости больше уже не повторяются, но во скольких еще реформах нуждается наш театр!

После ухода со сцены мадмуазель Дюмениль {8} 8 Мадмуазель Дюмениль, Мари-Франсуаз (Dumesnil, 1711—1803) — знаменитая французская трагическая актриса. и совершенно невероятной ссылки мадмуазель Сенваль [3] Изгнанной на основании королевского указа. Прим. автора. {9} 9 Мадмуазель Сенваль — мадмуазель Альзиари (по сцене Sainval, род. 1742), французская трагическая актриса на амплуа королев, благородных матерей и покинутых женщин; играла в Комеди-Франсез до 1779 г., когда была уволена в результате интриг. , — трагедия сделалась тягучей, деревянной, однообразной, напыщенной; второстепенные актеры недостаточно внимательно относятся к тому, чтобы поддержать у зрителя иллюзии. Они допускают грубые ошибки как в отношении костюмов, так и в отношении понимания исполняемых ролей. На что мне нужны, например, кокетство наших театральных принцесс, их прически, сделанные по последней моде?! Глядя на них, я вижу только скучное мастерство парикмахера, но не вижу ни Клеопатры, ни Меропы, ни Аталии, ни Идаме.

Поменьше мишуры, побольше правды! Как не смеяться при виде театральных капельдинеров, когда они изображают римских сенаторов и выходят из-за кулис в красных мантиях докторов из Мнимого больного {10} 10 «Мнимый больной» — комедия Мольера (1673). , в длинных завитых и напудренных париках и в довершение всего еще пытаются подражать походке наших молодых советников!

А когда зрители постоянно видят одни и те же жалкие, потемневшие от времени и местами дырявые декорации, когда они видят скифов и сарматов во дворце греческой архитектуры, а свирепого Замора {11} 11 Замор — герой трагедии Вольтера «Альзира» (1735). под римским портиком, — разве могут они не осуждать актеров, участвующих в антрепризе, за скупость, которая заставляет их пренебрегать аксессуарами, необходимыми для усиления впечатления?

Если бы у нас существовало два театра, которые соперничали и соревновались бы друг с другом, ставя одинаковые пьесы и взаимно служа друг другу постоянным объектом сравнений, то это вернуло бы сценическому искусству его благородство, достоинство и славу.

Все в один голос жалуются, что французская сцена лишилась прежнего блеска. Особенно пострадала трагедия, изуродованная до неузнаваемости. Отсюда следующие стихи:

По торжественным дням, как то: дни заключения мира, рождения какого-нибудь принца и т. п., актеры дают даровые спектакли. Такие спектакли начинаются в полдень. Угольщики и рыночные торговки, по установившемуся обычаю, занимают оба яруса; угольщики — со стороны короля, торговки — со стороны королевы. Всего удивительнее то, что эта чернь рукоплещет именно там, где нужно, в красивых и даже в тонких местах; видимо, она чувствует их совершенно так же, как самое избранное общество [4] Факт этот оспаривали многие, но я говорю на основании опыта: высокохудожественные места никогда не проходят без аплодисментов. Прим. автора. .