Наум Синдаловский - И смех, и слезы, и любовь… Евреи и Петербург - триста лет общей истории

Дело Мандельштама вел следователь ВЧК – ОГПУ – НКВД Николай Христофорович Шиваров, отчество которого для многих литераторов было символическим. Напомним, что шефа жандармов Бенкендорфа, которому император Николай I поручил следить за жизнью, передвижением и творчеством Пушкина, звали Александром Христофоровичем. Ассоциации были более чем красноречивы и последовательны. Все шло к гибели.

Подлинные обстоятельства смерти Мандельштама неизвестны. По официальным данным, он умер от паралича сердца 27 декабря 1938 года в одном из пересыльных лагерей Дальнего Востока. Сохранилось множество легенд о последних днях поэта. По одной из них, Мандельштама видели в партии заключенных, отправлявшихся на Колыму. Но на пути туда он будто бы умер, и тело его было брошено в океан. По другой легенде, его расстреляли при попытке к бегству, по третьей – забили насмерть уголовники за то, что он украл кусок хлеба, по четвертой – он повесился, «испугавшись письма Жданова, которое каким-то образом дошло до лагерей». О каком именно письме Жданова идет речь, неизвестно. Еще по одной легенде, Мандельштам вообще не был отправлен на каторгу. Он так и остался жить в Воронеже, пока туда не пришли немцы. Они-то будто бы и расстреляли поэта. Кому было удобно свалить вину за гибель поэта на немцев, остается только догадываться.

Но существуют легенды, которые отрицают насильственную смерть поэта. Согласно этим легендам, он или отбывал новый срок в режимном лагере за уголовное преступление, или «жил с новой женой на Севере».

Надо сказать, что сквозь все лагерные легенды о Мандельштаме красной нитью проходит один знаменательный сюжет. Все они рассказывают о нем как о «семидесятилетнем безумном старике с котелком для каши, когда-то писавшем стихи, и потому прозванном Поэтом». В год трагической гибели поэту Мандельштаму было всего 47 лет.

На 8-й линии Васильевского острова в шестиэтажном доме № 31, построенном в 1910–1911 годах по проекту архитектора В. И. Ван дер Гюхта, в 1920–1930-х годах жил брат Осипа Мандельштама – Александр, у которого «в каморке над черной лестницей» поэт неоднократно останавливался, приезжая в Ленинград. Здесь он написал одно из лучших своих стихотворений, посвященное своему любимому городу. Измученный, издерганный и загнанный в угол, предчувствуя скорый конец, он признается в любви к единственной своей родине Петербургу – Петрограду – Ленинграду.

В 1991 году на фасаде дома была установлена мемориальная доска с памятным текстом: «В этом доме в декабре 1930 года поэт Осип Мандельштам написал „Я вернулся в мой город, знакомый до слез…“»

Через два года после трагической смерти Иосифа Мандельштама, 24 мая 1940 года, в Ленинграде, в еврейской семье родился другой великий Иосиф – Иосиф Бродский. Его отец, Александр Иванович Бродский, был военным фотокорреспондентом, после войны работал фотографом и журналистом в нескольких ленинградских газетах. Мать, Мария Моисеевна Вольперт, работала бухгалтером. Стихи начал писать сравнительно поздно, но, если верить одной из семейных легенд, однажды, увидев галерею портретов лауреатов Нобелевской премии, будущий поэт будто бы воскликнул: «Я тоже буду в их числе».

В ранней юности характер Бродского отличался возрастной строптивостью, максимализмом и неуживчивостью. Дело осложнялось непростыми отношениями с родителями, особенно с отцом. Возможно, сын не мог простить отцу того, что был назван Иосифом в честь Сталина. Отец был преданным коммунистом, верным ленинцем и непримиримым борцом с вражеской идеологией. Так, например, когда Иосиф бросил школу, Александр Иванович, «желая предостеречь сына от еще более безрассудных поступков», отнес его личный дневник в Большой дом. Будто бы с этого момента мальчик был взят на заметку органами.