Алексей Самойлов - Расставание с мифами. Разговоры со знаменитыми современниками

– А когда Вы стали настоятелем Казанского собора?

– Я был назначен настоятелем в 1996 году. Собор требует реставрации. Она идет, но с трудом, в основном, на пожертвования прихожан. Внутреннее убранство восстановлено почти полностью, но остается возродить еще два иконостаса в южной и северной частях собора, два барельефа Александра I и Павла I – в западной…

– Казанский собор – это и архитектурный памятник мирового значения, и местонахождение одной из самых почитаемых икон православия. Правда ли, что чудотворную икону Божьей матери вынесли в январе 1943‑го из Князь-Владимирского собора и, прежде чем начать прорыв блокады, прошли с ней по всему периметру расположения наших войск?

– Это не более чем благочестивая легенда. Такая же, как об обходе с чудотворной иконой наших армий, участвовавших в Сталинградской битве. Во всяком случае, я никогда не слышал об этом от прихожан Князь-Владимирского собора, остававшихся здесь в блокаду. И митрополит Алексей Симанский, бывший в Ленинграде всю войну и оставивший нам свой дневник тех лет, ничего не пишет об этом…

Вообще, икона, находящаяся в Казанском соборе, – это список 1590 года с иконы, чудесным образом обретенной из казанской земли в июне 1579 года. Когда-то эта копия принадлежала Ивану Грозному. Она находилась в Кремле и, начиная с царя Федора Ивановича, являлась главной иконой царствующего дома. Перед ней молился Михаил Федорович Романов, чтобы Господь дал ему наследника.

В 1717 году Петр I привез икону в Петербург. Ее помещают в часовне рядом с первым домиком Петра. Затем на месте часовни возводят деревянную церковь Рождества Пресвятой Богородицы. А уже императрица Анна Иоанновна построила для святыни храм на месте, где стоит сегодня Казанский собор.

Так что наша икона остается самой древней и самой почитаемой. В этом вы можете убедиться, глядя на сотни прихожан, ежедневно молящихся перед ней. Вообще, в Казанском соборе бывает множество петербуржцев. Он любим ими. Чего не скажешь об атеистическом музее, который некогда здесь находился. Недобрую он оставил о себе память… Ну, а нам в наследство еще и около 10 тонн мусора на чердаках…

– Отец Павел, атеисты – Ваши идеологические враги… И когда Вы упоминаете о них, я чувствую в Вашем голосе определенную дозу скрытой неприязни. Но как же быть с заповедью: любите врагов ваших, любите, невзирая ни на что?

– Любить врага – это, пожалуй, самое сложное… Да, Бог обращает свой взор «на злые и благие». Поэтому и мы должны поступать так же. Но выполняем ли мы это всегда – вопрос другой. Должен признаться, что это очень трудно и я лично иногда срываюсь…

– А каков круг Ваших привязанностей?

– Семья, дети… И еще – книги. Жена ворчит: «Тебе книгу открывать нельзя. Ты отключаешься, и до тебя не докричаться!» Сейчас, например, читаю Солженицына «Двести лет вместе». Кстати, я, наверное, был в числе идеологических контрабандистов 70‑х. Как-то провозил из Финляндии под рясой труд Александра Исаевича «В круге первом». В поезде таможенник, показывая на багаж, спрашивает: «Там есть, что запрещено?» Отвечаю весьма доброжелательно: «Ничего запрещенного для НАС нет». Он не понял двусмысленности ответа. Ну и я не опоганил язык свой ложью.

Кроме книгочейства, есть у меня еще одно увлечение. Я коллекционер, с 15 лет собираю старинные русские монеты. А еще собираю маленькие макеты известных храмов. Во всех странах, где бывал, я покупал такие макеты. Есть у меня и Нотр-Дам де Пари, и собор Святого Петра в Риме, Святого Павла в Лондоне, Кельнский собор и наши храмы, естественно.

– Вы ценитель храмовой архитектуры?

– Вообще-то, разбираюсь… Но храм для меня, естественно, нечто гораздо большее, чем произведение архитектуры. Каждый человек должен с малых лет строить в своей душе храм на основах христианской морали и нравственности. Чем прочнее и выше он будет, тем чище и благотворней будут наши жизни, данные нам Господом Богом.

Летчик, акробат (кстати, сальто-мортале в переводе с итальянского – смертельный прыжок, рискованный, отчаянный шаг), шофер такси и дальнобойщик, Владимир Кунин не раз рисковал жизнью. Став известным кино сценаристом, популярным писателем, дожив до серьезных лет, он снова рискнул, резко изменил привычный ход жизни и творчества…