Николай Мельников - Портрет без сходства. Владимир Набоков в письмах и дневниках современников

Эдвард Уикс – Эдмунду Уилсону, 30 июня 1944

Дорогой Уилсон!

Только что Набоков прислал нам рассказ, который по прочтении заставит Вас широко улыбнуться. Он относится к лучшим его вещам: искусный, великолепный своей непринужденностью, пронизанный стрелами мудрой сатиры, которые придают ему оригинальность.

Вчера мы виделись с Набоковым в Музее Агассиса и обсудили новые переводы из Пушкина, которые, по моим расчетам, он даст мне посмотреть на будущей неделе. Есть ли надежда, что этим летом мы сможем возобновить Вашу серию статей? Если да, то я начну направлять его на тех поэтов, о которых Вы будете писать.

Эдмунд Уилсон – Мэри Маккарти, 6 августа 1944

<���…> По приглашению Дос Пасоссов, я и Набоковы поехали в Провинстаун, на обед в ресторане «Бони Дун» – он получился не слишком интересным. <���…>

На следующий день я заполучил Набоковых – с деморализующими последствиями, которые предчувствовал. Предполагалось, что Чарли приедет вчера вечером, но когда он в конце концов прибыл, оказалось, что с ним будет и Аделаида, и получалось, что им нельзя остаться здесь ночевать; мне пришлось прервать крепкий сон Володи, чтобы он перебрался к Вере. <���…>

Володя шлет тебе наилучшие пожелания. Мы все по тебе скучаем. Набоковы возвратились в Биллингсгейт. <���…> Нина и ее друг считают, что Вера выглядит как первоклассная русская гувернантка, и находят ее довольно несносной особой. Это натолкнуло меня на мысль: Володя воспроизвел взаимоотношения с гувернантками своего детства. Тем не менее, у нас с ней совершенно одинаковые представления о завтраке, и мы сократили количество утренней пищи до поразительного минимума. Сегодня утром вкладом Набоковых была вареная колбаса. <���…>

Реймонд Чандлер – Чарльзу Мортону, 18 декабря 1944

<���…> Я совершенно забыл поблагодарить тебя за корректуру набоковской фантазии. Я где-то приобрел его роман – очаровательный, изящно сделанный. У меня странное чувство, что я уже встречал нечто похожее и столь же прекрасное. Напоминает Т.С. Элиота. Не могу припомнить, а значит, всё это, вероятно, ложное воспоминание (парамнезия, по-твоему). <���…>

Полли Бойден – Эдмунду Уилсону, май 1945

<���…> Я случайно прочла «Гоголя» Набокова, и книга мне так понравилась, что я купила «Себастьяна Найта». Думаю, я ни разу в жизни не встречала человека, который был бы в большей мере художником, чем Набоков, и у меня, когда я читала эти замечательные книги, замирало сердце от сознания того, что ведь я и в самом деле встречалась с ним – это все равно, что «увидеть воочию Шелли». И это несмотря на то, что последний абзац «Истинной жизни» получился каким-то слишком уж недвусмысленным. У меня возникло такое впечатление, будто Набоков вдруг, всего за несколько строк до конца романа, признал себя побежденным! <���…>

Из дневника Якова Полонского, 23 июня 1945

<���…> О Сирине, его поразившем. Иван Алексеевич: – «Блеск, доходящий до разврата. И внутренняя пустота. А потом – жулик, самый настоящий жулик». Говорил долго и не совсем спокойно. Вспомнил, что и у него кое-что взял. «В “Господине из Сан-Франциско” у меня о глазах негра – “облупленное яйцо”. Согласитесь, что неплохо. Но он берет и по десять раз на одной странице; душит, так, что сил нет. Я его крестный отец. Был приятелем с его отцом, он мне как-то прислал тетрадь стихов, подписанную “Сирин” с просьбой дать свой отзыв. (Набоков-Сирин тогда еще в Оксфорде учился.) Я сказал, что слабовато, но есть хорошие. Вообще в стихах он лучше, чем в прозе. А подпись не понял – так и написал, что это птица Сирин или Св. Сирин». <���…>

Иван Бунин – Марку Алданову, 3 сентября 1945

<���…> Перечитываю некоторые старые книжки «Современных записок». Сколько интересного! Но сколько чудовищного! Напр., «Дар» Сирина! Местами Ипполит из «Войны и мира»! <���…>

Эдмунд Уилсон – Кристиану Госсу, 12 февраля 1946

Дорогой Кристиан!

Кажется, я уже рассказывал тебе два или три года тому назад о моем друге Владимире Набокове. Он славный малый, поэт и романист, сочиняющий на русском и английском, а еще специалист по бабочкам, пишущий на энтомологические темы. Живет он в Кембридже; часть недели работает в отделе бабочек Музея Пибоди, другую – в Уэллсли Колледж, где преподает русский язык, за что получает 2000$ (за первую работу еще меньше). Поскольку ему трудно содержать семью, он ищет чего-нибудь получше. Он сообщил мне, что до него дошли слухи об открывшейся в Принстоне вакансии преподавателя русского языка и литературы, и спросил, знаю ли я что-нибудь об этом. Мне бы очень хотелось, чтобы он устроился на хорошее место. Со времени прибытия в Соединенные Штаты он стал одним из моих близких друзей, и я чрезвычайно высокого мнения о его дарованиях. Говорят, он превосходный преподаватель и лектор. Думаю, в некоторых учебных заведениях сделать карьеру ему мешали политические взгляды. Он сын того Набокова, который в Думе был лидером кадетов (конституционных демократов) и считался bêtes noires 38Ленина. Кадеты были либералами, желавшими установить конституционную монархию по английской модели, и были в равной степени проклятием для большевиков и реакционеров. Набоков-старший был застрелен в Германии – на вечере, во время которого черносотенцы, мстившие за революцию, пытались убить Милюкова. Таким образом, Владимир одновременно и антисоветчик, и антимонархист. Учился он в Англии, в Кембридже. <���…>