Александр Куницын - Служат уральцы Отчизне

С восхищением и, не будет преувеличением, с исключительным уважением говорят о воинских доблестях В. Востротина в армии, знают о его ратной славе и земляки. О любовной гордости за своего земляка трогательно свидетельствует и маленькая заметка, опубликованная на «малой родине» Героя, в местной газете города Касли. Житель этого маленького уральского городка, пенсионер Г. Бузуев, пишет: «Вношу предложение и надеюсь на единодушную поддержку горожан — назвать именем героя-интернационалиста Валерия Александровича Востротина одну из улиц города Касли…»

По заслугам и честь, а такое чувство любви, идущее от простых людей, от всей души, наверное, и дает полное основание называть Валерия Востротина подлинно народным героем.

Впрочем, все сказанное — это только краткое вступление. Более обстоятельный рассказ о герое — в очерках, которые публикуются в этом разделе сборника. Они написаны по горячим следам событий и были напечатаны в различных периодических изданиях. Как документы своего времени они интересны для нас и сегодня.

С любовью и подлинным уважением говорят о своем командире гвардии подполковнике В. Востротине солдаты и офицеры. Он человек дела, поступка. А поступок — это характер.

Командирский характер испытывает бой. Сотни их за плечами Востротина. Но горячая память уводит его в те прошлогодние дни, ставшие славной страницей части.

Столько мин и фугасов гвардии подполковник Востротин еще не видел. Саперы снимали их сотнями за день, прокладывая путь гвардейцам-десантникам, совершавшим марш в район Алихейля. Знакомый район, суровый. Востротин не раз, раскрыв карту, вглядывался в очертания выступа на пакистанской границе — тут, на его острие, вонзенном в территорию Афганистана, будут выставлены афганские погранбатальоны. Обеспечить их высадку — задача десантников.

И вот многодневный марш позади. Вечером Востротин стоял на высотке, у поваленной бурей кряжистой сосны, и в бинокль рассматривал открывающуюся панораму. Глухой, дикий мир простирался перед ним, полошил душу угрюмой своей затаенностью и онемелым простором. Кругом были горы, такие древние, что, казалось, не густым древостоем покрыты они, а почернелым мхом. Там логово душманов, оттуда идут они и их караваны с оружием в сторону Кабула. Поэтому так хорошо заминирована и охранялась дорога — иные участки ее десантники брали с боем.

Они добрались без потерь. Это главное, ибо как бы ни была трудной дорога — основные трудности впереди. Востротин знал: противостоит ему банда, сформированная из бывших уголовников, хорошо обученных и вооруженных. Так что завтрашний день, а может быть, и рассвет, предстоит жарким.

Востротин обернулся к ожидавшим его решения офицерам.

— Оседлаем эти высотки, — он показал на сопки справа от дороги, у ущелья. — Вам, — обратился Востротин к командиру роты гвардии капитану А. Махотлову. — и вам, — он перевел взгляд на командира разведроты гвардии старшего лейтенанта Р. Хасанова, — главная задача заблокировать высоту с отметкой 2629, она ключевая.

— К самому логову лезем, — сказал кто-то.

— Верно, — согласился Востротин. — В глотку вцепимся и лишим душманов маневра.

Он помолчал и добавил:

— Располагаюсь здесь, рядом с высотками. Так что будем держаться вместе.

Темнело. Десантники занимали боевые позиции, вгрызаясь в каменистый грунт. Востротин, проходя мимо солдат, видел, как устали они: один только марш сюда — суровейшее испытание. Но сейчас его командирская любовь и забота о них была в том, чтобы они выдолбили в земле и камне укрытия. Сантиметром глубже зароются — значит сантиметром выше пройдет над их головами душманская пуля. И, напротив, нет ничего безответственнее командирской «жалости», сердобольности в подобных условиях. Это Востротин знал и по рассказам отца, участника Великой Отечественной войны, и по опыту Афганистана. А здесь он второй раз.

Рядом ударил снаряд, и осколком срубило ветку с сосны. Она упала беззвучно — от близкого взрыва на миг заложило уши.

Востротин резко повел головой, как бы стряхивая навалившуюся тяжесть, и снова связался с поддерживающей их артиллерией, попросил «огонька».

Бой разгорался, нарастала ярость и в той и в другой стороне. Душманы били реактивными снарядами, из минометов и безоткатных орудий. Они действовали осмотрительно, напролом не лезли. Скрытно, прячась за деревьями, в скалах, они обкладывали высотки.