Внутренний СССР - О текущем моменте №6, 2002г.

6. Пока речь шла о трёх видах власти (законодательной, исполнительной и судебной), близких и понятных сегодня каждому. Но на пресс-конференции 24 июня 2002 года общество могло оценить меру понимания той власти, которую принято называть идеологической. И хотя эта власть постоянно претендует на независимость по отношению ко всем видам власти, но большинство её представителей даже не подозревают о существовании высшего уровня иерархии власти в обществе — власти концептуальной. Эта власть самовластна (самочинна, автократична) по своему характеру, вследствие чего она осуществляет себя помимо демократических процедур. В неё нельзя избрать, но туда можно подняться, повышая меру своего понимания и дееспособность по отношению ко всем общеизвестным — проистекающим из концептуальной власти — четырём производным от неё видам власти, включая и власть идеологическую. Об этих двух видах власти (концептуальная и идеологическая) большинство нашего народа пока представления не имеет, поскольку этот предмет не освещается ни в учебных курсах, ни в средствах массовой информации. Это происходит потому, что историки и журналисты в своём большинстве — люди с наиболее низкой интеллектуальной культурой, что не позволяет им правильно осмыслить даже известные им достоверные факты, а не то что освободить науку и текущую публицистику от господства культовых исторически несостоятельных мифов, объясняющих историю и текущую политику так, что в их достоверность могут верить только не знающие реальных фактов и заведомые идиоты. Журналисты «обслуживают» все виды власти, исходя из своей меры понимания происходящего в России и за рубежом. Этот «процесс обслуживания» одни из них принимают, как борьбу за свою «независимость», а другие как проявление «четвёртого вида власти». По существу же СМИ представляют вторую по значимости (после концептуальной) власть — власть идеологическую. Поэтому мера понимания всякого «свободного» журналиста ограничена его мировоззрением, идеологией, которые формируются всей культурой современного общества. Культура западной “элиты” и “элиты” российского общества — библейская. Так что их пресловутая «свобода», которую журналисты с таким усердием отстаивают, по сути своей — рабство; рабство настолько, насколько они не понимают смысла Библии, как концепции тотального порабощением всех на основе свободы ростовщичества, скупки авторских прав и де-юре присвоения не зарегистрированных чужих авторских прав де-факто .

7. С появлением в Русской региональной цивилизации Концепции Общественной Безопасности — концепции альтернативно-объемлющей по отношению к библейской концепции управления, все виды власти встали перед проблемой отношения к состоянию концептуальной неопределённости управления в деятельности каждой из них. И первыми на состояние концептуальной неопределённости, как и следовало ожидать, отреагировали власти идеологическая и законодательная. Реакция на уровне законодательной власти выразилась в «Законе об экстремизме». Но закон, обсуждаемый в думе, — это попытка уйти от решения проблемы и сохранить состояние концептуальной неопределённости в обществе, поскольку слово «экстремизм» само по себе содержательно ничего не выражает: «экстремум», от которого происходит слово «экстремизм», это — наивысшее или наинизшее значение каких-либо показателей, которыми характеризуются те или иные явления; соответственно и «экстремизм» — крайности в чём-либо. То есть, в зависимости от определёния связи с чем-либо конкретным в жизни общества, это слово можно наполнять по своему субъективному произволу тем содержанием, которое будет востребовано заправилами «момента истины». Иными словами, толкование «Закона об экстремизме» будет определяться истинной нравственностью толкователей этого слова в реальной жизни, а также тем, как сами толкователи «экстремизма» впишутся в русло Божиего промысла.

8. Но момент истины в реальной жизни — это не нагнетающий эмоции одноимённый сериал скулежа на заданные темы А.Караулова, а объективная данность, завершающая один и дающая начало другому историческому периоду. И под «Закон об экстремизме» свободно можно подвести последнего президента СССР, чьими усилиями множество экстремистов уверовали в свою безнаказанность, после чего они активизировались в политике первого президента России, который в угоду властолюбию возомнивших себя «элитой» кланов допустил чеченскую войну, расстрел Верховного Совета и множество других социальных бедствий. Так что в этом смысле «Горби» и «ЕБН» — экстремисты даже по всем законам либерального Запада. Поэтому с позиций стоящих за ними мафиозно властных кланов «экстремисты» — все те, кто недоволен их политикой и думает о том, какую альтернативу ей можно противопоставить. Иными словами, вопрос по существу в том, кто будет толковать этот закон и с позиции какой концепции управления. Поскольку в Русской цивилизации де-факто две концепции управления и, следовательно, имеет место концептуальное двоевластие, то вопросы любого «экстремизма», в том числе и «экстремизма» в толковании законодательства в конкретных жизненных обстоятельствах, будут разрешены только после преодоления концептуальной неопределённости общества в целом.