Прошло несколько месяцев с тех пор, как я была с ним наедине. Правда, причин поддерживать с ним связь по электронке хватало, и я ими воспользовалась по полной. За последние месяцы содержание этих писем несколько сместилось от чисто медицинских вопросов к чуть более личным. Вплоть до прошлого месяца мы не продвинулись дальше обсуждения пневмоний и эндоскопов, теперь же он говорит о внимании прессы и моей начинающейся писательской карьере. И если раньше я начинала с “Доктор К.” и заканчивала “с уважением, Софи”, то теперь это “Дорогой К.” и “с любовью, Софи”.
Звонит телефон. Неожиданно громкий смех, заставляющий меня улыбнуться. Повесив трубку, доктор вновь плавно переходит к содержимому легких и фиброзу. И вот снова он – этот взгляд. Глаза смотрят на меня чуть дольше обычного, из-за чего мои нервы вибрируют. Может, он представляет, как страстно целует меня на своей медицинской кушетке? Или подобное желание есть только у меня?
Я выхожу из его кабинета с улыбкой на лице. Телефон пиликает. Роб думает, что я “фантастическая девчонка”, очень сильно меня любит и надеется любить меня еще долго-предолго. Он на это надеется, лежа на ней? Какой кошмар.
Телефон пиликает снова. Это Юр, спрашивает, все ли у меня хорошо. Еще больший кошмар. Я мечтаю о парне, который думает обо мне всего лишь как о подруге, и взбудоражена врачом, с которым не могу встречаться. Я, разумеется, не ищу легких путей.
Вчера я шла по улице и тихонько подпевала голосу Джеймса Бланта в наушниках. Парень со скейтбордом в одной руке и гигантской сумкой, в которой покоилось что-то оранжевое – тыква? – в другой шел позади меня. Он спросил, который час. Пять минут спустя мы уже болтали о вечеринках в Club 11, где он работает, и о том, что сегодня я туда иду, чтобы собрать материал для своей очередной колонки в NL20.
Я захожу в лифт старого почтового здания у порта и еду на одиннадцатый этаж. Тыква стоит рядом со мной, но не узнает меня. В конце концов, вчера я была Пэм, а сегодня – Ума. Думаю, Ума больше подходит для сегодняшней вечеринки. Я смотрю ему прямо в глаза и молчу. Я не тороплюсь, внимательно изучая его. Я решаю оставить все как есть.
Наверху я брожу в поисках симпатичных людей, чтобы сфотографировать их. В конце концов, здесь я на работе, и мне нужно написать пятьсот слов. Обычно бывает непросто отыскать достаточно интересных людей, и я радуюсь, если удается повстречать классного парня с серьгой в ухе, может, даже в косухе, – но сегодня карта памяти моей камеры едва справляется с нагрузкой.
– Обожаю эти ресницы, у меня такие же, – передо мной стоит светловолосый трансвестит.
– Спасибо, – отвечаю я ему, продираясь сквозь толпу.
Меня целует парень в маске, на его футболке написано: “Прилипчивая шлюха”. Две покрытые пирсингом лесбиянки в черном макияже и с ярко-красной помадой на губах покачиваются в танце. Они идеальные кандидатки на фотосъемку, и я направляюсь к ним.
Внезапно я замечаю Галстука, с упоением скачущего в своих All Stars. Я хлопаю его по плечу: “Галстук!”
Он оборачивается и узнает меня в ту же секунду. Теперь, когда я написала о нем в NL20, он знает все мои парики. Он хватает меня за талию и смачно целует в щеку.
– Кто же это почтил меня своим присутствием сегодня?
– Ума.
– Ума? Тебе идет. Выпьешь?
В баре он заказывает себе водку, а мне минералку.
– Я могу потрогать? – спрашивает он, показывая на мои волосы.
– Конечно, давай.
– Искусственные, все в порядке. Итак, ты бы хотела как-нибудь куда-нибудь сходить?
Я улыбаюсь и киваю.
Сняв много-премного красивых людей, я убираю камеру и иду на поиски менеджера, с которым должна встретиться. Мне указывают на комнату на задах клуба. Он сидит за столом, перед ним бутылка рома и три веселые дамочки, в руке сигарета. Разговор получается коротким, он больше заинтересован в бутылке и компании дам.
По пути назад я налетаю на Алларда на танцполе. Он целует меня – такое ощущение, что сегодня все в отличном настроении. Мы с Аллардом пробегаем одиннадцать лестничных пролетов, поскольку лифт сломан. Аллард считает, что я красотка и богиня, но опасается заигрывать, боясь напугать меня. Я его хорошо понимаю, но еще меня это дико бесит. Как будто моя болезнь означает, что я не переживу и капельки флирта.
– Аллард?
– Да?
– Помнишь тот вечер на террасе в Finch, когда мы познакомились? Ты был пьян тогда?
– Пьян? Ну, может, слегка. А что?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу