Софи ван дер Стап - Девушка с девятью париками

Гнить под землей ее не привлекает.

– А что насчет тебя?

– Обычные похороны. Я думаю о тех, кого оставляю. Могу понять, как можно хотеть быть сожженной и развеянной по ветру, но моей семье нужно знать, где я. Правда, кладбище Zorgvlied мало похоже на дом, не так ли? Ты, кстати, уже выбрала?

– Что, урну? Нет, пока нет. Почему бы тебе об этом не позаботиться? Я тогда подберу что-нибудь для тебя, если понадобится.

Мы смеемся над тем, что я буду руководить ее похоронами, а она – моими. Мы ждем одного и того же, только вот она хочет диджея Тиесто, а я – The Rolling Stones.

– Должна выйти отличная вечеринка, – говорит она.

Гробы мы с Шанталь обсуждаем с той же легкостью, что и ее новые туфли и идеи пополнения гардероба, найденные в Elle. Что касается мужчин, то тут мы можем поделиться друг с другом всем. Мы обе знаем, каково это – после трех дней в кровати или под капельницей отчаянно хотеть пойти домой с парнем – никаких отношений, никаких обязательств.

“Раковые сучки” – так называет нас Шанталь. Раковая сучка, которая все еще проводит ночи в клубах, а утром просыпается с убийственным похмельем. “Сейчас похмелья становятся все тяжелее”, – говорит она.

Большую часть этого я оставила позади. Регулярные похмелья не вписываются в мой стиль жизни. Последнее время я хожу на медитации и терапию, пробую все, что могло бы помочь мне сдержать болезнь. Я не хочу делать вид, что опасности больше не существует. Но, если выбирать из нас двоих, вы бы скорее поставили на меня, чем на нее. Вот почему Шанталь так жаждет впихнуть в свою жизнь как можно больше вечеринок.

– Покойся с миром, – говорит она, отправляясь в магазин за продуктами.

– Удачных похорон, – отвечаю я.

Когда я думаю о смерти, которая кажется мне просто тьмой или, может, энергетическим полем, Шанталь успокаивает меня так же, как Марко и Оскар. Шансы на то, что я умру раньше нее, почти равны нулю, какой бы энергичной и здоровой она ни казалась. Это очень эгоистично, но так здорово знать, что в этой беспроглядной тьме у меня будет еще один друг.

Черт. Ей, должно быть, одиноко.

Наступил новый год. Думаю, это слишком преувеличено, но вокруг меня полно людей, говорящих, каким ОТСТОЙНЫМ был 2005-й и каким ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫМ будет 2006-й. Все это сопровождается многозначительными взглядами и объятиями.

Не скажу этого вслух, но я думаю, что сегодняшний день тоже ОТСТОЙ. Город опустел. Ненавижу Новый год и всегда ненавидела. А еще у меня закончился йогурт.

Что изменилось с прошлого года? Очевидно, мой прогноз, который лучше, чем просто ЗДОРОВО. Моя сестра живет в Гонконге с ее женихом: ОТСТОЙ. В моей жизни есть Шанталь: ЗДОРОВО. Ее прогноз: ОТСТОЙ. NL20: ЗДОРОВО. Личная жизнь? ДВАЖДЫ ОТСТОЙ.

Доктор Н. развешивает снимки с результатами моего последнего сканирования и вглядывается в них с улыбкой на лице. Мне кажется, что еще я вижу на его лице гордость. Мои легкие по-прежнему чисты. Он терпеливо слушает их с помощью стетоскопа. Этот человек точно помешан на своей работе. Я вздыхаю и кашляю, и он говорит, что все звуки чистые.

“Но это же фантастика!” – восклицает он в типичной манере профессора Лакмуса. И на этот раз он не боится поделиться со мной более оптимистичным прогнозом, что не в стиле доктора Л. Он говорит мне, что, по его мнению, моя опухоль и вся ее семейка окончательно испарились. Вы никогда не сможете быть полностью уверены, напоминает он мне. Но мне и этого вполне достаточно.

Теперь я должна отучить свое тело от лекарств. Давать ему не десять, а пять миллиграммов преднизона. Я записываюсь к местному физиотерапевту, чтобы вновь нарастить мышцы и вернуть былую выносливость. Три занятия в тренажерном зале и только две химии. Еще одно сканирование – и я свободна до лета. Лето! Это значит полгода без доктора Н. и чуть меньше – без доктора Л. и медсестер. Удивительно, но привыкнуть можно к чему угодно. Даже к химии.

Собираясь к доктору К., я в жутком волнении чуть не забыла захватить с собой результаты последнего сканирования.

Мое сердце колотится в груди. Оно перекачивает горячую кровь из груди в живот. Мощная, здоровая кровь распространяется по всему телу, оставляя розовый след на моих щеках. Покалывание в кончиках пальцев. Легкая дрожь в ногах. Никакого поверхностного дыхания, лишь слышимые вдохи, глотки чистого воздуха.

Доктор К. долго смотрит на меня. На сей раз он не протягивает руку для рукопожатия, а тянет меня к себе. Он целует меня в обе щеки. Мне это снится или здесь имеет место старомодный флирт? Я быстро пробегаю по списку комплиментов, которые он отвесил мне за последние пятнадцать минут.