Софи ван дер Стап - Девушка с девятью париками

– Знаешь, пупсик, если ты продолжишь кокетничать по телеку так, как ты делала это на прошлой неделе…

– Тогда что?

– Ничего, ничего, я молчу. Поживем – увидим.

Я иду в дальний угол церкви и выбираю три самые здоровенные свечи, какие только удалось найти. Затем я нахожу свободное место для них. Это кажется более уважительным, чем вклиниваться между чужими молитвами. Пара святых охраняет мои свечи. Я не знаю, кто это, но они выглядят очень набожными и ответственными. Я оглядываю церковь. Огромные люстры, свисающие с потолка, делают помещение еще больше.

Я на церковной скамье в первом ряду, совершенно одна, за мной – множество пустых скамеек. Ян снаружи, подставляет лицо солнцу. Я устала, действительно устала. Чувствую, как кружится голова. Сейчас для меня всего слишком много, но я могу расслабиться в мире и спокойствии этой прохладной темной церкви. Посидеть в безопасности за этими дружественными стенами, вдалеке от тех мест, где все движется слишком стремительно. Я встаю и зажигаю свечи. Первая за маму, чья болезнь была как бы погребена под моей, и, хотя с ней все хорошо, она все еще сражается со страхом того, что рак может вернуться. Как и я. Вторая за Шанталь, а третья за Юра. Я ухожу от них, иначе могу остаться здесь навсегда, так много вокруг меня ангелов.

Мимо шелестят две морщинистые испанские дамы. Их шаги замедляются у алтаря, куда они идут ставить свои свечи, и наши глаза встречаются. Одна из них озаряет меня улыбкой, в которой не больше трех зубов, а вторая занята тем, что опускает монетки в узкую щель на крышке большой банки, стоящей у алтаря. Прежде чем они исчезают в тяжелых дверях, через которые вошли в церковь, они получают свое, а я свое. Церкви дарят мне мгновения тишины. А тишина – это то, в чем в эти дни я нуждаюсь как никогда.

Я снова сажусь в первый ряд. Откидываюсь и смотрю прямо в глаза ныне знакомого друга. Пара глаз смотрит на меня сверху вниз, всегда и везде. Внезапно я обнаруживаю, что это очень успокаивает. Всегда и везде. Верный друг. Когда я внутри этих стен, для него и для меня наступает мир. Я решаю зажечь четвертую свечу. Для него. Это самое малое, что я могу сделать.

В этой церкви есть нечто особенное. Я прихожу сюда каждый день. Сотни свечей в каждом углу этого гулкого пространства. Высокий потолочный свод, голый каменный пол, пустые скамьи. Это не самая величественная, но очень красивая церковь.

Сегодня мимо меня проскрипела еще одна пара стариков. На сей раз это супруги, поддерживающие друг друга под локти. Они тоже смотрят на меня и приветствуют кивками. Возможно, в церкви мои длинные светлые волосы больше ассоциируются с ангелом, нежели с блудницей, как на Рамбле. Я киваю в ответ и слежу за их передвижением по церкви, пока снова не настает тишина. Я встаю и иду к выходу. Прочь от горящих свечей. Прочь от щедрости моего друга. Прочь с первого ряда. Последний раз я оглядываюсь на место, полное чаяний и молитв, и исчезаю в свете солнца, льющегося через огромную массивную дверь.

Когда я захожу в церковь проверить свечи, они уже догорели.

Я возвращаюсь в Амстердам и встречаюсь с Шанталь в ее любимом баре. Здесь пока еще тихо, и мы сидим за одним из свободных столов, уставленных бокалами, пепельницами и горящими свечками.

Шанталь прикуривает вторую сигарету. Она весело смеется и делает очередной глоток белого вина. Напротив меня сидит победительница. Оптимистка. Исключение из правил. Женщина, которая посмотрела в глаза своему самому большому страху и осмелилась противостоять ему. Она до сих пор сияет. С ней я смеюсь, вздыхаю, внимательно слушаю и глотаю слезы. Из-за нее у меня мурашки по телу, потому что я не могу не думать о том, что кресло напротив меня скоро может опустеть.

Неизлечимо больная. Наслаждается жизнью. Травит байки. Заигрывает. Скупает обувь. Это было первым, что сделала Шанталь, услышав свой диагноз: купила пару туфель, не думая о том, как долго сможет в них проходить. Дрожь пробегает по моей спине. Я хочу обнять ее. Не из жалости или симпатии, а чтоб хотя бы на мгновение ощутить ее силу.

Внезапно я чувствую обиду. Обиду на ее рак и на свой. На тех козлов, которые сами не могут справиться с раком, но “хотят быть друзьями”. На тех мудаков, которые предпочитают нашим телам молодые, без опухолей и париков. На тех, кто лучше будет держаться за руки с тем, у кого нет желтого резинового браслета.